Константин Курбатов - Еретик Жоффруа Валле

За последние месяцы король сильно изменился. Наверное, опасность помогает мужанию. В столь критический для отечества момент Карл неожиданно проявил небывалую твердость. Судя по всему, он всерьез решил отвоевать свою привилегию на ключи. Но Екатерина понимала, если она уступит сыну с ключами, ей придется уступить ему и во всем остальном.

Что делать? Это должен был подсказать ей граф Бридуа.

Часы в спальне пробили полночь, когда старая королева тяжело поднялась с подушек. У изголовья кровати горела одинокая свеча. Спальня казалась сиротливой без привычного Сен Мора.

Вскоре, сопровождаемая телохранителями, Екатерина Медичи шагнула в потайной ход.

Разве могла она забыть, с какими рыданиями Сен Мор целовал ей ноги, умоляя спасти его. Но она не верила, что Карл осмелится бросить ей столь дерзкий вызов. Ключи были изготовлены, и бедный мальчик сам отнес их королю. А Екатерина вновь положила дубликаты в шкатулку. Малыш умолял ее, он изошел слезами, он дрожал от ужаса, узнав о тех ключах.

— Успокойся и спи, — говорила ему Екатерина. — Король не сделает тебе ничего дурного, он знает, как много ты для меня значишь. Нужно баиньки, уже поздно. Спи, мой хороший.

Но Сен Мор ползал на коленях вокруг кровати и умолял королеву пощадить его.

— Смилуйся-а-а! — ревел он. — Я не хочу-у-у…

— Ладно, — обещала она. — Раз ты так боишься, я не стану больше ходить к королю потайными ходами.

— Да-а-а! — выл он. — Зачем тогда тебе ключи-и-и…

— Какой ты еще глупенький, — устала от него Екатерина. — Хорошо. Подай мне шкатулку.

Он вскочил — ночная рубашка до пят, золотые волосы взлохмачены, нос и губы опухли от слез. Вечером его, наверное, плохо побрили — исцарапал ей щетиной ногу.

— Шкатулку? Правда?!

Открыв крышку, она достала связку ключей.

— Узнал? Такие ты отнес королю? Возьми их, мой небесный, и выкини в Сену. Чтобы они не мучили тебя.

Он так обрадовался, глупыш. А Екатерина, как всегда, на всякий случай заказала с тех ключей копии.

Ему так хотелось жить, златокудрому херувиму. Но тут фрейлина-чтица Нинон сообщила Екатерине, что у Карла появилась новая пассия.

— Почему я узнаю это от тебя, милочка, а не от Сандрезы? — удивилась королева.

— Любовь, — отвечала фрейлина-чтица, — плохое подспорье для того, кто должен зорко видеть и чутко слышать.

— Ты считаешь, — спросила королева, — что любовь Сандрезы и капитана Жерара де Жийю мешает ей исправно служить мне?

— Она никогда, ваше величество, не любила капитана.

— Как? Она ходит к нему на свидания и не любит его?

— На свидании с капитаном Сандреза была всего один раз, — проявила незаурядную осведомленность Нинон, которая явно метила на должность главной сплетницы. — А любит она другого, учителя фехтования Базиля Пьера Ксавье Флоко. Помните, по просьбе Сандрезы вы освободили из тюрьмы дуэлянта, которого обвиняли в убийстве с целью ограбления? И король, узнав о том освобождении, решил, что Флоко ваш человек. По приказу короля Флоко арестовали. А Сандреза помогла своему возлюбленному бежать. И теперь король не сомневается, что Флоко — ваш шпион.

А ведь недурно повернулось! Король счел какого-то Флоко чуть ли не главным подручным королевы. Когда соперник устремляется по ложному пути, помоги ему двигаться тем путем и дальше. Как оказать Карлу такую помощь? В данном случае более чем просто. Нужно бурно оскорбиться, отрицая свое хотя бы малейшее причастие к побегу преступника из тюрьмы. Королям всегда следует говорить правду и только правду!

Потайная дверь в спальне короля была спрятана около самой кровати. Екатерина достала связку ключей, сделанных по слепкам с ключей, выброшенных Сен Мором в Сену. В полутьме, в своем неизменном черном одеянии, она зловещей тенью возникла у королевского ложа.

— Ваше величество, — с благородным гневом произнесла она, — мне стало известно, что вы подозреваете меня в связях с неким Флоко, которому я будто бы помогла бежать из тюрьмы. Меня глубоко возмущает…

Она говорила четко, строго и достаточно взволнованно. У Карла от ее слов медленно отливала от лица краска. Он уставился застывшим взглядом на мать.

— Простите меня, ваше величество, — закончила Екатерина, направляясь к двери, — что я побеспокоила вас в спальне. Но та чудовищная клевета, которой пытаются опорочить меня, столь возмутительна, что я не могла сдержаться.

— Стойте! — остановил ее Карл.

Дернув за шнур у изголовья кровати под массивным пологом, король бросил появившемуся в дверях камер-лакею:

— Филиппа ко мне! А вы, — сказал он королеве, — присядьте. Я вас долго не задержу.

— Златокудрого херувима — в Бастилию! — приказал Карл вбежавшему Филиппу. — Немедленно. В самую мрачную камеру. Разыщи в городе хорошего слесаря. Установи в Оружейной палате тиски и приготовь весь необходимый инструмент. Работать слесарь будет под твоим наблюдением. Когда он установит замки и изготовит ключи, сделай так, чтобы слесарь навсегда исчез. И немедленно изловить бежавшего из тюрьмы Базиля Пьера Ксавье Флоко. Достать его хоть из-под земли. Немедленно! Он нужен мне живой и невредимый.

Король повернулся к матери:

— Поймав вашего Флоко, мадам, я сначала узнаю все, что вы ему говорили, а затем прикажу раздеть его и повесить за волосы под окнами вашей спальни. Он будет висеть там до тех пор, пока его туловище само не отделится от головы. А теперь вы можете быть свободны, я вас больше не задерживаю.

У волчонка прорезались зубы! Несчастного херувима упрятали в Бастилию. Достать дубликаты новых ключей сейчас не смогла бы, наверное, и Сандреза. Впрочем, если как следует постараться… Весь вопрос лишь в том: нужно ли стараться?

Ответ Екатерина ждала от графа Бридуа. О ключах и о дочери. Она заранее задала магу два вопроса. Два, в которых, быть может, заключалась вся ее дальнейшая жизнь.

С пятью телохранителями Екатерина одолела несколько кварталов ночного Парижа и остановилась у дома мага.

Два телохранителя остались у входа в дом. Двое взяли на себя охрану входа изнутри. Пятый телохранитель прошел вместе с Екатериной до просторного мрачного зала со сводчатыми, словно в подвале, потолками.

— Ваше величество, — приветствовал ночную посетительницу граф, — я несказанно рад вновь видеть вас здесь. Все готово к началу.

Четыре факела, горящих по углам закопченного помещения, отражались золотыми бликами в лысине графа и двух склоненных лысинах его близнецов-ассистентов. Горбатые носы походили на клювы стервятников. Черные усики подчеркивали глубокий вырез ноздрей.

Под котлом, подвешенным в центре зала на цепях, горел костер. В котле, булькая, кипела белая жидкость. Екатерина опустилась в свое привычное, единственное здесь, кресло. Граф протянул костлявую руку к глиняному сосуду, взял щепоть порошка и бросил в котел. Облако пара поднялось к потолку, обдав Екатерину горячим дыханием. В клубах пара возникло улыбающееся лицо Сен Мора. Белокурый паж протягивал Екатерине связку ключей.