Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Великий штат Иллинойс, по территории сравнимый с Англией и такой же плодородный, как Египет, граничивший с огромным озером и могучей рекой, с населением более двух миллионов рожденных свободными американцев, казался совсем неподходящим местом для корпоративных махинаций и контроля над людьми. Однако тогда во всем свете едва ли можно было найти народ, находившийся в большей зависимости от корпоративных интересов. Хотя Каупервуд в целом презрительно относился к деревенщине, он придерживался высокого мнения об отдельных людях, некогда живших в этом огромном краю, где он решил поселиться. Здесь были Маркетт и Жоли, Ласаль и Хеннепин, мечтавшие отыскать путь к Тихому океану. Здесь происходила борьба между Линкольном и Дугласом, противником и поборником рабства; здесь взошла звезда Джо Смита, распространителя и пропагандиста странной религиозной секты. «Что за штат! – порой думал Каупервуд. – Просто сказочная страна, какую нарочно не придумаешь!» Он часто пересекал Иллинойс по пути в Сент-Луис, Мемфис или Денвер и восхищался безыскусной простотой края: городки с рядами новых, типично американских деревянных домов, предрассудки и иллюзии. Белые шпили церквей, сельские улицы с открытыми лужайками в тени деревьев, обширные плоские равнины со аккуратными рядами кукурузы летом и белоснежными сугробами зимой – все это немного напоминало ему о собственных родителях, которые принадлежали такому же миру. Он не предпринял меры с далеко идущей целью: сделать прибыльным выпуск акций Союзной транспортной компании на двести миллионов долларов и обеспечить себе прочное место в рядах финансовой олигархии США и всего мира.

В законодательном собрании штата в то время верховодила группа бюрократов и плутов под контролем компаний из разных округов и городов, одновременно они были связаны со своими избирателями и высокопоставленными лицами в законодательном собрании в Спрингфилде и за его пределами по принципу «какие союзники, такие и отношения». Почему мы называем этих людей мошенниками? Возможно, они хитрят и обманывают, но не в большей степени, чем любая умная крыса или хищный зверек, который прогрызает себе путь вперед, в данном случае – наверх. Эти господа руководствуются древнейшей движущей силой живых существ – инстинктом самосохранения. Возьмем, к примеру, распространенный случай. Сенатор Джон Г. Саутхэк беседует с сенатором Джорджем Мэйсоном Уэйдом за дверью одной из совещательных комнат сената ближе к концу сессии. Сенатор Саутхэк, помаргивая, придвигается близко к своему коллеге, берет за пуговицу хорошо пошитого костюма. Слегка полноватый, но хорошо сложенный и приятный на вид сенатор Уэйд с любопытством ожидает конфиденциального сообщения.

– Знаешь, Джордж, я же говорил, что если дело с ремонтом набережной в Куинси выгорит, то от этого будет толк. Так вот, все получилось. Эд Трусдейл вчера был в городе (это сказано с многозначительным подмигиванием в смысле «никому ни слова!»). Вот пять сотен, пересчитай их.

Быстрый промельк желто-зеленых банкнот, извлеченных из жилетного кармана сенатора Саутхэка, легкий шелест и тихий подсчет, который производит сенатор Уэйд. Взаимопонимание, одобрение, благодарность и даже восхищение, как бы означающее: «Вот как нужно делать дела!»

– Спасибо, Джон. Честно говоря, я уже почти забыл об этом. Приятные люди, не так ли? Если снова увидишь Эда, передай ему поклон от меня. Когда подойдет время обсуждения того спорного вопроса в Бельвилле, дай мне знать.

Мистер Уэйд, будучи хорошим оратором, часто оказывался нужен, чтобы настроить умы обывателей «за» или «против» в связи с очередным законопроектом; теперь он любезно упомянул о такой возможности в будущем. О, жизнь! О, политика! О, необходимость! О, ненасытный человеческий аппетит и желание получать в обе руки!

Мистер Саутхэк был деликатным, приятным, тихим господином того типа, каких люди из высоких финансовых кругов снисходительно называют «провинциальными крючкотворами». Он хорошо делал свою работу, будучи умелым и прилежным посредником и получателем привилегий. Он был прекрасно одет, не молод, но и не стар – всего лишь сорок пять лет, невозмутимый, по-своему смелый и добродушный, с твердым, но не холодным или жестким взглядом и пружинистой, энергичной походкой. Владелец акционерного пакета Иллинойской магистральной дороги, директор одного из окружных банков и негласный партнер в газете «Эффингем Хэролд», он был видным персонажем в своем избирательном округе, глубоко почитаемым сельскими жителями. Вместе с тем более изворотливого и бесчестного типа нельзя было сыскать во всей окружной законодательной администрации.

Мысль обратиться к Саутхэку пришла в голову старому генералу Ван Сайклу, помнившему его по прежним делам в законодательных органах. Переговорами занимался Эйвери. Во всех закулисных схемах, проворачиваемых в Спрингфилде, сенатор Саутхэк в первую очередь считался представителем одной из магистральных дорог, проходившей через весь штат и связывавшей его с Севером, Западом и Востоком США. Владельцы этой дороги, имевшей значительную протяженность на территории штата, стремились распространить свои концессии на Чикаго и другие города. По любопытному стечению обстоятельств они получали финансирование от «Хекльмейер, Готлиб и Кº» из Нью-Йорка, хотя связь Каупервуда с этим концерном пока оставалась неизвестной. Обратившись к Саутхэку, который был активистом республиканской партии в сенате, Эйвери сообщил, что он совместно с судьей Диккеншитсом и советником Джилсоном Бикелем собирается заручиться в местном законодательном собрании достаточной поддержкой для претворения в жизнь нью-йоркской идеи общественной комиссии по управлению концессиями в штате Иллинойс. Следует отметить, что эта мера сопровождалась очень важной и интересной маленькой оговоркой: все владеющие концессиями корпорации получают права, льготы и привилегии сроком на пятьдесят лет, разумеется, включая концессии. Обоснованием служило то обстоятельство, что радикальная перемена, связанная с учреждением подобной общественной комиссии, может нарушить стабильность корпораций, концессии которых еще будут действовать в предстоящие годы.

Сенатор Саутхэк не увидел ничего дурного в этой инициативе, хотя понимал, о чем идет речь и чьи интересы на самом деле будут защищены при благоприятном исходе дела.

– Да, – с предельным лаконизмом сказал он, – я понимаю, в чем дело, но что я с этого получу?

– Пятьдесят тысяч долларов лично для вас, если все пройдет удачно, десять тысяч, если не получится, – но при условии, что вы предпримете честную попытку. По две тысячи долларов каждому из тех, кто сочтет уместным помочь нам в случае нашей победы. Это подходит?