Миклош Залка - Осада

— Вы на самом деле думаете, что людям сейчас нужны произведения искусства? — спросил скульптор, чокаясь с маршалом.

Маршал выпил рюмку залпом.

— Людям сегодня нужна картошка и хлеб… А в том, что завтра будет мясо, в этом людей нужно еще убедить, чтобы они поверили, а ваш памятник как раз и поможет вселить в них веру. Вот, собственно, почему так важны сроки изготовления памятника. — Маршал встал и подошел к маленькой скульптуре. — У вас прекрасный вкус, а я здесь, можно сказать, наставляю вас. Памятник погибшим — это не только знак памяти и благодарности тем, кто сражался против фашизма, но одновременно и напоминание для тех, кто должен продолжить дело погибших, сражаясь за новую жизнь.

— Короче говоря, вы хотите иметь оптимистическое творение. — Скульптор нахмурился и, немного помолчав, продолжал: — Собственно говоря, к такой работе я приступил еще в годы оккупации… Разумеется, фигуры советского солдата я не лепил, но символ льва, как символ силы, вполне подходит… — Не договорив фразы, мастер встал и, подойдя к незаконченной фигуре, покрытой простыней, сказал: — Я хоть и не люблю показывать своих незаконченных работ, но на сей раз отступлю от правила. — С этими словами он сдернул простыню со скульптуры.

На подставке стоял лев с разинутой пастью и лапой, поднятой для нанесения удара по невидимому противнику.

Маршал молча разглядывал льва.

— К счастью, эта работа нисколько не пострадала…

— Работа выразительная. — Маршал кивнул. — Но я полагаю, что в центре нашего памятника все же должен стоять человек… — Маршал обвел взглядом мастерскую.

Скульптор быстро закрыл льва простыней.

— Можно, конечно, и так, в таком случае льва можно будет поместить за фигурой воина, ну, скажем, на вершине обелиска, как этакий абстрактный символ…

— Это уже ваше дело. Я в этом не очень-то разбираюсь, могу лишь судить о законченном произведении… А вот те работы можно посмотреть? — спросил маршал, показав рукой на подставки. — Или это пока еще тайна?

— Да, пока нельзя… — растерянно ответил мастер, чувствуя, что он краснеет, и быстро договорил: — Я полагаю, что в таком случае мы в основном договорились.

— Тогда немедленно принимайтесь за работу. Мы окажем вам поддержку во всем, что потребуется для работы. Охрану мы вам обеспечим, о гонораре не извольте беспокоиться. — Маршал протянул скульптору руку, чтобы попрощаться. — Дня через три-четыре я пришлю к вам капитана. Мне захочется узнать, как пойдут дела. Если у вас появятся какие-либо просьбы, сообщите о них капитану, который немедленно известит об этом меня, если он сам будет не в состоянии выполнить ваши пожелания. А когда эскиз в глине будет готов, я еще раз лично навещу вас.

Скульптор пожал маршалу руку и поклонился.

— У меня уже сейчас имеется одна просьба… — не очень смело начал он.

— Да, слушаю вас.

— Если бы вы оказали мне любезность и прислали мне вашего солдата, который смог бы позировать мне… в форме, разумеется…

— Обязательно пришлю вам такого. И это все?

Мастер развел руками, а про себя подумал: «Лучше бы спросил, есть ли у меня продукты…»

Однако маршал ничего не спросил и пошел к двери. Поскольку разговор со скульптором шел на английском языке, а капитан английского не знал, то он, идя позади маршала, тихо поинтересовался:

— И до чего же вы договорились, товарищ маршал?

— Через три дня зайдете сюда и поинтересуетесь, как идет работа. — Дойдя до порога, маршал еще раз пожал руку скульптору.

— Буду очень рад, уважаемый мастер, оказать вам посильную помощь. — Капитан поклонился.

Маршал спустился этажом ниже и закурил.

— Каково ваше общее впечатление? — спросил он у капитана.

— Я не понимаю по-английски, товарищ маршал, поэтому чувствовал себя как бы лишним. Кое на что, правда, я обратил внимание. Он вам предлагал льва, не так ли?

— Как часть композиции, — ответил маршал. — Я же высказал пожелание поставить в центре ее фигуру солдата. А вообще-то мне все же нравится фигура женщины с пальмовой ветвью в руке. — Маршал обернулся. — Я, правда, не сказал ему, что вопрос о памятнике буду решать не я один. Вы тоже об этом пока молчите. Ясно?

— Слушаюсь, товарищ маршал.

— Как зовут того скульптора, который предлагал поставить в центре композиции женщину с пальмовой ветвью?

Переводчик-капитан назвал фамилию.

— Выходит, у вас собственного мнения пока нет? — с легкой насмешкой спросил его маршал.

— Мне кажется, сам факт, что скульптор согласился работать, имеет немаловажное политическое значение. Думаю, что даже если он и сделает нечто посредственное, то все равно это будет на соответствующем уровне, так как этот мастер принадлежит к числу самых талантливых скульпторов страны.

— Через три дня навестите его и постарайтесь лично убедиться… Вы меня понимаете? А теперь идите и отнесите ему мешок с продуктами. — Маршал пропустил капитана вперед.

Капитан почти бегом бросился выполнять распоряжение.

Маршал же не спеша спустился по лестнице вниз и только в дверях столкнулся с капитаном и шофером, который согнулся под тяжестью огромного мешка.

— Мы мигом! — проговорил капитан и стал подниматься по лестнице, идя впереди шофера.

Маршал подошел к своей машине и сел на заднее сиденье.

В этот момент на углу улицы появился мальчуган лет десяти — двенадцати в казачьей форме. На голове у него красовалась великолепная кубанка, а свою укороченную саблю, чтобы она не волочилась по мостовой, он придерживал рукой. Низко опустив голову, паренек шел, слегка пошатываясь и не смотря ни вправо, ни влево. Когда он приблизился к машине, маршал заметил ефрейторскую лычку на погонах мальчугана. «Сын полка… — решил маршал, — но почему он так идет, да и вид у него, кажется, довольно безрадостный».

Маршал вышел из машины, но паренек шел не поднимая головы и потому не заметил высокого военачальника, к тому же он плакал.

— Что случилось, ефрейтор? — строго спросил маршал.

Мальчуган поднял голову и на миг остолбенел. Слезы продолжали катиться по его щекам, а плечи содрогались мелкой дрожью от беззвучного плача. Разглядев маршала, он вытянулся по стойке «смирно» и начал докладывать, однако в голосе его все еще слышались слезы:

— Товарищ Маршал Советского Союза… Нашего лейтенанта наградили… присвоили ему звание Героя Советского Союза.

Маршал с облегчением вздохнул и, с трудом сдерживая улыбку, спросил:

— Поэтому ты и плачешь? Неужели такой уж плохой человек твой лейтенант? А я-то думал, что у тебя большое горе… Ты так шел…

Мальчуган закрутил головой.

— Лейтенант у нас очень хороший… Но его убили… Почему всех хороших людей убивают?! Почему?.. Вот вы маршал, вы должны знать…