Миклош Залка - Осада

На днях Габриэллу перевели в батальон особого назначения. В душе она сожалела о том, что чулок с драгоценностями будет теперь пополняться очень медленно. Более того, ей даже пришла в голову мысль, что ее, быть может, потому и перевели в батальон, чтобы она не мешала нилашистам делить свою добычу в спокойной обстановке. Габриэлла решила зайти к кому-нибудь из руководителей партии и пожаловаться на свою судьбу, но потом подумала, что те, видимо, заняты сейчас более важными делами, а вот когда ее пригласят в Королевский дворец для вручения награды, то тогда она непременно поинтересуется своей дальнейшей судьбой.

Где-то рядом разорвался снаряд, и дом содрогнулся, на паркет посыпались осколки оконного стекла.

Габриэлла вскочила из-за стола и подбежала к окну. Оказалось, что снаряд разорвался довольно далеко. «А так тряхануло…» — подумала она и с опаской посмотрела на стол с гнутыми ножками. Впервые она испугалась за свое богатство, спрятанное в ящике стола. «Упадет сюда снаряд — и пиши пропало…» Габриэлле казалось, что она такого не переживет: уж лучше носить чулок и полотняный мешочек с собой в кармане шинели, хотя это тоже глупо, так как в случае ранения или еще чего-нибудь ей так или иначе придется распрощаться со своим богатством. На миг она задумалась над тем, куда можно было бы спрятать драгоценности: «Может быть, в подвале закопать, но ведь их и там могут найти и похитить…»

Взяв в руки чулок и мешочек с награбленным, она обошла всю квартиру, разыскивая надежное место, куда можно было бы спрятать драгоценности. Самым надежным местом ей показалась комнатушка для прислуги, в которой, как ни странно, оказались самые толстые стены. Свеча тем временем догорела и погасла. Габриэлла не сразу отыскала свечи, которые лежали в ящике старого шкафа. Она зажгла одну и, вернувшись в комнатушку, положила драгоценности на стол.

— Пойдемте, мама… — тихо проговорила она, поднимая тело матери с постели, и только тут почувствовала, какой легкой та оказалась: «Хотя оно и понятно…» Положив тело старушки на пол, Габриэлла собрала грязное постельное белье и, бросив его в печку, подожгла. Затем она затолкала драгоценности в середину соломенного матраса, на котором спала и умерла мать, и, застелив его чистой простыней, свернула рулоном, связав его чистой скатертью.

«На такое добро никто не позарится даже тогда, когда его выбросит взрывной волной на улицу…» И тут ей первый раз пришла в голову мысль о том, что будет с ней самой, если русские войска займут город, а жильцы, занимавшие эту квартиру, вернутся к себе домой. «Прикончить бы их надо заранее… Все равно мои драгоценности и тогда будут принадлежать только мне… Это моя постель…»

Когда начало темнеть, Габриэлла перетащила мать в большую комнату, положив ее у окна, а примерно через полчаса, когда совсем стемнело, подняла труп на подоконник. В это время по соседству разорвался снаряд, и дом вздрогнул. На улицу посыпались осколки стекол и куски штукатурки. Воспользовавшись этим, Габриэлла легким движением руки столкнула труп на улицу.

Немного послушав, с облегчением вздохнула. Заперев входную дверь, она повесила автомат на грудь и спустилась вниз. Домоуправ как раз стоял в подворотне. Ответив на его заискивающее приветствие, Габриэлла коротко бросила:

— Как-нибудь загляну еще, когда служба позволит.

— Да, конечно, заходите… — промямлил тот смущенно и, заикаясь на каждом слове, добавил: — Уважаемая, дело в том, что… ваша мамаша… не спускается в убежище… А ведь согласно приказу все должны…

— Она живет у родственников, — грубо перебила Габриэлла. — Я совсем забыла сказать вам об этом… Вычеркните ее из списка жильцов: она на новом месте прописана…

— Извините, я не знал…

Габриэлла с невозмутимым видом прошла мимо и вышла на улицу, даже не взглянув в сторону лежавшей на тротуаре матери.

Габриэлла не шла, а почти бежала в расположение своего батальона особого назначения, где, однако, никто не обратил внимания на ее отсутствие. Это ей очень не понравилось. Как бы между прочим, ей только сказали, что взвод, в котором она числится, отправился выполнять какое-то важное и срочное задание.

Узнав адрес, Габриэлла довольно быстро разыскала свой взвод, а самого командира взвода нашла в убежище.

— Хорошо, что ты пришла, Кашня, — сказал он Габриэлле вместо того, чтобы поздороваться, — а то тут нас здорово теснят… русские.

От командира взвода сильно разило палинкой, хотя пьяным он вовсе не казался. Вызвав к себе одну из жиличек дома, он распорядился провести Габриэллу в какое-то здание по соседству.

— Займешь огневую позицию в угловой комнате! — приказал он Габриэлле. — Оттуда хорошо вести огонь как по площади, так и вдоль улицы. Там сама увидишь, только патронов побольше набери. Дом тот во что бы то ни стало нужно удержать. Позже я пришлю тебе кого-нибудь на подмогу…

Габриэлла пошла вслед за женщиной. Они так долго шли по длинному лабиринту соединявшихся между собой подвалов и подземных переходов, что Габриэлла даже подумала: а не в расположение ли противника случайно ведет ее эта подозрительная женщина? Взяв автомат на изготовку, она решила, что если что-то случится, то обязательно убьет свою проводницу.

Однако ничего страшного не случилось. Вскоре женщина остановилась у пробитой в стене бреши и, ткнув рукой вперед, сказала:

— Вон там…

Габриэлла сначала выглянула, а затем пролезла через отверстие в какую-то комнату. Женщина-проводник повернулась и быстро пошла обратно.

Возле открытых ящиков с патронами и ручными гранатами, прислонившись спиной к стене, сидел солдат-нилашист. Голова его как-то неестественно склонилась набок. Перед ним на полу валялось несколько снаряженных магазинов. Габриэлла громко поздоровалась, но солдат даже не пошевелился, а когда она подошла к нему вплотную и слегка встряхнула его за плечи, тот растянулся на полу.

«Убит!..» — обожгла ее мысль. Она быстро подбежала к бреши и громко крикнула женщине, которая привела ее сюда:

— Немедленно вернитесь! Слышите?!.

Однако женщина была уже далеко и вовсе не собиралась не только возвращаться, но и даже останавливаться.

— Назад! Немедленно ко мне! — что было сил крикнула еще раз Габриэлла.

Охваченная порывом гнева, она выпустила вслед женщине длинную очередь. «Чтоб ты сдохла!..» Прислушавшись, она уловила стук женских каблучков по цементному полу. «Крыса трусливая!.. — про себя выругалась Габриэлла. — Вполне могла бы снаряжать мне магазины… А может, она меня просто испугалась?..» Засунув в карман несколько автоматных магазинов и повесив на пояс полдюжины ручных гранат, Габриэлла поспешила в дом.

На лестничной клетке, на перилах, головой вниз висел мертвый солдат. Габриэлла бегом поднялась на второй этаж. Прошла по длинному темному коридору с распахнутыми настежь дверями. Последняя дверь вела в угловую комнату, окна которой выходили на площадь. Перед одним из окон на коленях стоял солдат и время от времени стрелял короткими очередями.