Джим Кокорис - Богатая жизнь

— Посмотрим, как все пойдет. Давай купим что-нибудь поесть.

Мы остановились у ресторана на обочине шоссе и сели в отсек в самом конце зала у стены. Сделав заказ, Бобби Ли сказал, чтобы я пересел; он хотел видеть дверь.

— Мне надо видеть, кто входит и выходит. Я люблю смотреть на людей.

Я попытался есть блины, которые он заказал, но у меня разболелся живот, поэтому съел немного бекона и выпил воды. Бобби Ли ел свои чизбургеры, как кролик, втыкая в них два передних зуба и громко проглатывая куски. Мирное выражение лица исчезло, и на его место пришла неприязненная натянутость.

— Что ты думаешь о моем жирдяе-брате Карле?

— Он хороший.

— Да уж, хороший. Задница еще та. Всегда таким был. Зачем я бензин тратил, чтобы к нему заезжать? Он всегда меня учит. Никогда мы с ним особенно не общались. Братья обычно ладят друг с другом. Но не мы. С ним трудно. Знаешь, что такое «вредный человек»? Это тот, который всегда все делает назло и наоборот. Задница, одним словом. Он никогда не уживается с другими людьми. Такие никогда не женятся и живут в маленьком домишке в какой-нибудь лесной чащобе. Неудачник, вот он кто.

Подошла официантка с пивом для Бобби Ли. Пока она наполняла мой опустевший стакан, за соседний с нами столик сел крупный мужчина в голубой спецовке и бейсболке и взял меню.

— Ну, так как это, быть богатым и все такое? Старик купил тебе хоть что-нибудь? Надеюсь, купил, ведь он выиграл сто девяносто миллионов, дерьмо такое. Я читал, что он взял это все одним чеком. Одним чеком. Жмот вонючий. Он же пальцем не пошевелил, чтобы получить такие деньжищи. Это же деньги налогоплательщиков. Он должен был разделить их с другими, сделать и других счастливыми. Что он делает с этими деньгами?

— Не знаю.

— Не знаешь, вот как. А я знаю, что бы сделал. Потратил бы их, хотя все их растратить сложно. Купил бы большой дом и ранчо или ферму. И платил бы наличными. Никаких там залогов или ипотек. «Эй, парень, подойди сюда!», и давал бы ему деньги в руки.

Я пил воду и осматривал ресторан. Вошло еще несколько человек. Привычно и устало сели они кто у стойки бара, кто за круглые столы. В основном это были мужчины в бейсболках с сигаретами во рту. Все они были утомлены и покрыты пылью. Снаружи на стоянке их грузовики отбрасывали огромные тени.

Бобби Ли прикончил свой чизбургер.

— Так что вы с мамой делали там все это время? — спросил он.

— Иногда рисовали.

— Черт, в голове не укладывается: она и этот старик. Она же не любила его. Ей просто было с ним спокойно, и все. Черт, он же совсем древний.

— Он не такой уж старый.

— Черт, да он древнее земной грязи. И она знала, что и он ее не любит. Поэтому он и тебя не любит, — сказал Бобби Ли с горящими глазами. Он не отрывал их от стола.

Он зажег сигарету, махнул рукой, потушив спичку, и выдохнул в воздух дым.

— Эй, это твой грузовик, вон тот? — спросил он крупного мужчину за соседним столиком. — Тот, что везет бурбон?

— Да, сэр, — ответил мужчина, вытирая рот салфеткой. — Но там не бурбон. Там «Джэк Дэниелс».

— Там бурбон, — настаивал Бобби Ли.

— Нет, не бурбон, — сказал мужчина, продолжая есть. — В нем добрый старый «№ 7», и это виски из Теннеси. — Он улыбнулся. — Я знаю, что вы в Кентукки не особо его жалуете, вы же без ума от своего «Джима Бима».

— Есть разница? — спросил Бобби Ли.

— Есть. В том, как его делают. — Он отхлебнул кофе. — Его пропускают через древесный уголь. Вообще-то я толком не знаю, как его делают, просто вожу грузовик, гружу его и разгружаю.

— Много его пьешь?

— Не пью ни его, ни вашего. Не верю я в это.

— Во что не веришь? В виски? Во что тут верить? Открываешь рот и заливаешь в него.

— Я знаю несколько нормальных людей, которые пьют, но сам предпочитаю этого не делать. Я не верю, что это нравится Богу.

— Нравится Богу, — повторил Бобби Ли. Опять выпустил дым в воздух. — Значит, Богу не нравится бурбон, а? Ему скоч нравится, так что ли?

Мужчина рассмеялся.

— Сомневаюсь в этом.

— Ах да, ему же нравится вино.

Мужчина продолжал есть, громко жуя. Бобби Ли выпустил еще одну порцию дыма и слегка кашлянул. Слышно было, как снаружи зарычал грузовик, проезжая мимо нас по шоссе.

— Что, нравится водить машину? — спросил Бобби Ли.

— Да, сэр. Она еще крепкая и хороша на ходу. Неплохо помогает мне.

— Помогает в чем?

— Заработать на жизнь.

— Да? У тебя есть дети?

— Четверо.

— Четверо, — протянул Бобби Ли. — У меня вот только этот. — Мужчина обернулся ко мне и улыбнулся. — Только один этот, — повторил Бобби Ли. — Слушай, а им нужны люди на «Джеке Дэниелсе»?

— Может, и нужны. Им всегда нужны хорошие водители.

— Я могу водить грузовик, — обрадовался Бобби Ли. — Слушай, я умею водить. Платят они хорошо?

— Да, сэр, — подтвердил мужчина, проглатывая кусок. — Платят они хорошо.

— У меня брат работает на «Биме».

— Большая компания, я слышал.

Бобби Ли отпил пива из своей бутылки.

— Но с другой стороны, вести грузовик целый день, не знаю. Надоедает, наверное? Скучно. Все время одно и то же. Одни и те же дороги.

— Я люблю, когда все знакомо. Можно думать, — сказал мужчина.

— Думать о чем, боже ты мой?

— Иногда именно о Боге мне и нравится думать.

— Так ты и вправду веришь в Бога? — спросил Бобби Ли. — Я не верю. Ты верь, если хочешь, а я не верю в то, что не могу увидеть.

— С чего ты взял, что Бога нельзя увидеть? Он же во всем, что ты видишь вокруг.

— Да? Ну, тогда мне нужны очки.

— Надо смотреть внимательнее, и увидишь Его.

— Ага. Он явится посмотреть на меня, если захочет. Что же, найти меня несложно. А почему ты так уверен, что Он существует?

— Да просто знаю, и все. Он спас меня однажды.

— Спас тебя. Ты что, на войне был?

— Нет. Но однажды чуть не задохнулся насмерть. От куриной кости, когда мы собрались на барбекю.

— И что же Бог сделал? Стукнул тебя по спине?

— Нет. Но я уже умирал, и тут я почувствовал Его присутствие, и кость сразу же развернулась у меня в пищеводе.

Бобби Ли ничего не ответил. Только едва слышно повторил слово «пищевод» и выпустил дым из носа, как разъяренный бык.

— Да ну, я курицу вообще не люблю, — сказал он.

Скоро мужчина закончил есть и встал, обтирая руки о зад спецовки. Проходя мимо, он подмигнул мне и сказал «спокойной ночи».

— Пока. Увидимся на небесах, приятель, — ответил Бобби Ли. — Береги пищевод. — Потом замолчал и закурил еще одну сигарету.

— Веришь в Бога? — спросил он меня.

— Да.

— Да. Мать твоя верила. Понятно, что и ты веришь. Часто молишься?

— Иногда.

— Я не верю, что Он есть. Если есть, то почему случается столько всего плохого? Почему так случилось, что твоей матери оторвало голову? Только подумай, что она там, в небе, парит над нами без головы? Чушь собачья!