Селия Рис - Ведьмина кровь

— Человек, рожденный женою…

Промозглый ветер разносил слова над укутанным снегом холмом. Миссис Джонсон с мальчиком опустили в яму. Преподобный Джонсон вытирал нос и усиленно моргал, но скорбь была тому причиной или ветер — неизвестно.

Конец марта 1660

В это воскресенье преподобный Джонсон цитировал апостола Павла:

— …лучше вступить в брак, нежели разжигаться.

Все знают, о чем он. Преподобный ищет новую жену, хотя на могиле прежней не успела вырасти трава. Он хочет, чтобы кто-то ухаживал за выводком его детей и грел ему постель, и он этого не скрывает.

Желающих хоть отбавляй. Девушки и их матери выскребают остатки припасов из кладовых и пекут ему хлеб и пироги. Каждый вечер его приглашают в очередной дом на ужин.

Среди прочих на него имеет виды Дебора Вейн. Она больше не ерзает и не зевает на проповедях. Блюстителям не приходится, как раньше, трясти ее за плечо, чтобы разбудить. Теперь она сидит, вытянувшись в струнку, и жадно ловит каждое слово, несущееся с кафедры, не спуская с преподобного Джонсона глаз, и отводит взгляд, только чтобы сделать пометки в блокноте, который держит на коленях. Впрочем, когда проповедует Корнуэлл, она, как и прежде, хихикает и перешептывается с сестрицей.

Поодаль сидит Нед Кардвелл и, покраснев до ушей, изучает свои сапоги. Сейчас он простой наемный работник, но у него большие планы на будущее, и он неровно дышит к Деборе. В том же ряду сидит мрачный Джосайя Кромптон, который, по словам Тобиаса, к ней также неравнодушен. Но Дебору интересует только преподобный Джонсон.

Март — апрель (?) 1660

Зато Дебора нисколько не интересует преподобного Джонсона. Мне бы злорадствовать, но неприятно видеть ее унижение. Лучше бы преподобный женился на ней, да поскорее. Это было бы гораздо, гораздо лучше для всех.

Но преподобному приглянулась Ребекка. Он знает, что она помолвлена с Тобиасом, но все равно пришел к мистеру Риверсу просить ее руки.

Сегодня Ребекка плакала. Я бы на ее месте тоже рыдала — самыми горючими слезами.

— Что сказала мама?

— Она на моей стороне.

— А отец принял решение?

— Еще нет.

— Тогда иди к нему, уговори. Он же не хочет испортить тебе жизнь.

Я потянула ее за локоть, но она отдернула руку.

— Ну будет тебе, Ребекка. Все не так плохо.

— Все хуже, чем ты думаешь.

— Хуже?

Я не понимала: что может быть хуже, чем стать женой преподобного Джонсона против воли?

Она раздраженно посмотрела на меня. Ее обычно бледное личико раскраснелось и опухло от слез.

— Ты сама не догадываешься? Надо непременно сказать вслух? Я жду ребенка!

Я опустилась на скамью рядом с ней.

— Ты беременна?..

— Да! И прекрати говорить так громко! — прошипела она.

— Как же так вышло?

— А как ты думаешь? — она скрутила в руках носовой платок. — Мы с Тобиасом должны были пожениться весной. А теперь… — ее губы опять задрожали.

— Поговори с Мартой. Она знает, как это исправить…

Она схватила мою руку и больно вцепилась в нее ногтями:

— Не вздумай ей ничего говорить! Это смертный грех, и потом, это же ребенок Тобиаса!

— А он знает?

— Еще нет.

— Так скажи ему прямо сейчас! Пусть немедленно идет к твоему отцу и просит благословения.

— А если отец не согласится?

— Признаешься, что ждешь ребенка.

— Я не могу!

— Выбора нет! Он разрешит вам пожениться, иначе будет слишком большой позор. Если люди узнают, мистер Риверс этого не переживет.

— Я сама не переживу! — Она покраснела еще сильнее. — Не хочу, чтобы отец узнал.

— Тогда иди к матери, скажи ей. Но поторопись, пока отец не решил в пользу преподобного.

Апрель 1660

Снег почти сошел, началась пахота. Джон Риверс работает с утра до ночи: набрасывается на землю, как на врага, и гонит воловью упряжку с таким рвением, словно собирается вспахать весь поселок. Выходит в поле на рассвете, возвращается с закатом и ни с кем не разговаривает. Черные брови нахмурены, зубы стиснуты.

Марта быстро смекнула, в чем дело, когда Сара осторожно поинтересовалась, не приходила ли Ребекка за советом. Она предложила помощь, но Сара тоже отказалась.

Теперь они вечерами сидят у огня и разговаривают вполголоса. Меня не приглашают. Я ухожу к Ребекке, которая теперь почти не выходит из комнаты, все только плачет и вздыхает в ожидании решения отца.

Тобиас как в воду опущенный, старается никому не попадаться на глаза, а когда все-таки появляется, Джонас и Марта смотрят на него с упреком. Большую часть времени он проводит в хлеву, с животными, или в лесу.

Все ждали, что скажет мистер Риверс. И он наконец принял решение — отчасти поддавшись уговорам Сары. Сказал, что любит дочь и всегда хорошо относился к Тобиасу, во всяком случае, до недавнего времени. Молодым разрешили пожениться.

К воскресенью на дверях дома собраний будет висеть объявление о свадьбе, а к концу месяца ее сыграют.

Преподобный Джонсон поймал меня после воскресной проповеди, когда я читала объявление.

— Хочу с тобой поговорить, — сказал он.

— Со мной, сэр? О чем?

Он не ответил. Возможно, мой вопрос показался ему дерзким. Он впился в меня своими черными глазами и схватил за подбородок, чтобы я не отводила взгляд.

— За красивой внешностью нередко скрывается дьявол, не так ли, Мэри?

Меня тут же бросило в дрожь. Я хотела помотать головой, но он по-прежнему держал меня за подбородок.

Похоже, он и не ждал ответа.

— Я теперь не понаслышке знаю: ты вмешиваешься в дела, которые тебя не касаются. — Он наконец отпустил меня.

— Во что я вмешиваюсь? Не понимаю.

— А я думаю, понимаешь.

Он замолчал, сложил руки за спиной и многозначительно посмотрел на объявление о свадьбе.

«Мистер Тобиас Морси берет в жены мисс Ребекку Риверс…»

Я поспешно отвела взгляд.

— Если я вас чем-то обидела, сэр…

— Ты не обманешь меня своей фальшивой учтивостью! — Он говорил тихо, но в голосе рокотала угроза, подобная грому перед бурей. — В тебе есть что-то такое… я тебе не доверяю. Элаяс считает тебя безобидной, но меня одурачить непросто. Он руководствуется не разумом, а кое-чем другим. Может, ты его околдовала?

— Что вы, сэр, я…

— Стоило тебе появиться в моем доме, — перебил он, — как у меня умерли жена и сын. Может, и это твое колдовство?

— Да нет же, сэр…

У меня пересохло во рту. Кровь отхлынула от лица, дыхание перехватило. Казалось, я вот-вот потеряю сознание. Он говорил с такой убежденностью, что я окончательно растерялась.

— Я надеялся жениться снова, и вот — мои планы расстроены! Когда неудачи идут таким чередом, причина очевидна.

— Какова же причина, сэр?

— Ворожба! — Он наклонился и прошептал это так тихо, что я даже подумала, что ослышалась. Он сверлил меня взглядом. Неизвестно, что бы случилось дальше, если бы один из старейшин не подошел к нему в этот момент с вопросом.