Евгений Левандовский - Огнем опаленные

Только когда Виктор осторожно выглянул, он понял, в чем дело. Неподалеку от них, уткнувшись мотором в землю, лежал разбитый самолет У-2, очевидно сбитый накануне. Теперь немцы старались добить безопасного врага.

Наши вели ответный огонь по немецким позициям. Приходилось лежать под огнем и ждать вечера.

Мина рванула на самом краю воронки. Когда Виктор пришел в себя, то кинулся к Наде. Та лежала без сознания в луже крови — осколок попал в бедро и раздробил кость. Винтов не было. Пришлось на морозе раздеться, разорвать нижнюю рубашку, кое-как перевязать раненую.

Но кровотечение было слишком сильным, повязка сразу же пропиталась кровью. Виктор снял брючный ремень и сделал жгут.

Начало смеркаться, перестрелка затихла. Можно пробираться к своим. Состояние Нади все больше и больше беспокоило Виктора, и, едва стемнело, он, взвалив ее себе на спину, пополз. Ползти было тяжело. Вынужденная голодовка и бессонные ночи в последние дни вконец вымотали его. Приходилось останавливаться, чтобы хоть немного передохнуть.

В одну из таких остановок Виктор услышал стон. Он пополз на звук и вскоре увидел в воронке человека в русской летной форме. «Летчик с У-2», — подумал Виктор.

Лицо летчика сильно обгорело. Он был без сознания.

Теперь Виктор двигался еще медленнее: несколько метров тащил летчика, отдыхал, а затем возвращался и тащил Надю. Так с двумя тяжелоранеными он и дополз до нашей передовой.

Всех троих солдаты перенесли в блиндаж. Надя в тепле пришла в сознание. Около Нади лежал раненый летчик — он так и не пришел в сознание: начал бредить, что-то выкрикивать обожженными запекшимися губами. Их срочно увезли в госпиталь.

А Виктора отправили отдыхать.

Обычно возвращение с задания проходило торжественно. И в тот вечер был праздничный стол. Виктора, отпаренного в бане, подстриженного, одетого во все новое, усадили в центре стола. Говорили речи, произносили тосты, поздравляли с возвращением.

Виктору запомнились слова комиссара Тюрина.

— Ты вернулся — честь и хвала тебе, — говорил Тюрин. — Мы всегда радуемся, когда возвращаются. Ты сделал большое дело. Устал, тебе бы сейчас отдохнуть… Да… Только не так устроен русский человек, чтобы отдыхать, когда враг еще топчет родную землю. Нет нам покоя и отдыха, пока льется кровь на нашей земле.

Виктор очнулся от своих мыслей — разве все вспомнить. Долгими, тяжелыми были годы войны. Неисчислимые беды принесли они людям. В каждой семье — солдат. А сколько их не вернулось? У миллионов людей навсегда останутся в сердцах незаживающие раны, нанесенные этой страшной войной. «Сколько нас было вначале? — вспоминал Виктор. — Около двухсот. А осталось только шесть».

Виктор оглянулся. Вокруг сновала молодежь. Большинство хорошо, щегольски одеты, но многие, как и он, в поношенной военной форме без погон. С портфелями, старыми полевыми сумками, а то и просто держа стопку тетрадей, они торопливо скрывались в подъезде большого здания. На здании большие черные вывески — «Львовский государственный университет им. И. Франко» — с одной стороны надпись на русском языке, с другой — на украинском.

«Студенты, — подумал Виктор. — Счастливый народ. Пора и мне подумать об учебе». И он заторопился к Василию Лапишеву.

Василий Лапишев закончил войну в Чехословакии, а затем с группой товарищей приехал во Львов.

Дом, в котором жил Василий, Виктор нашел быстро. Он оказался недалеко от университета.

На звонок, словно его специально ждали, дверь открылась почти мгновенно. В дверях стояла молодая женщина.

— Василий Лапишев здесь живет?

— Да. Проходите.

И тут же в коридоре показался Василий. Он был в одной майке, с перекинутым через плечо полотенцем и бритвой в руках.

— Кто там?

Минуту он разглядывал Виктора.

— Витька!!! Чертушка!!!

И он, выронив бритву, со звоном полетевшую на пол, кинулся к нему.

Они обнимались, хлопали друг друга по плечам и опять обнимались, задавали вопросы и, не ожидая ответов, задавали новые.

— Может быть, вы все же объясните, что здесь происходит? И дадите мне возможность принять участие в вашем веселье?

— Леночка! — вопил Василий. — Конечно, иди к нам. Ты представляешь — это тот самый Витька, о котором я тебе так много рассказывал. Витя! Знакомься — это моя жена и товарищ. Ты ее, наверно, должен помнить. Хотя нет, постой, она прибыла позже. Одним словом, это моя жена Лена, а в прошлом наша радистка.

— Вы посмотрите на себя. — И Лена, взяв их за руки, подвела к большому зеркалу.

Из зеркала на них смотрели два мужика с всклокоченными волосами, перемазанные мыльной пеной.

— А ну, марш в ванную, домовые.

— Ты очень удачно приехал, — говорил Василий. — Мы с Леной не работаем сегодня, так что целый день проведем вместе с тобой.

— Чуть было не забыл спросить, — говорил Виктор во время завтрака. — В нас сегодня ночью стреляли. Говорят, бандеровцы. Неужели они до сих пор еще существуют? Мне, помню, с ними приходилось встречаться во время войны. Но теперь… Откуда они теперь? Разве они не ушли с немцами?

— Пока это беда Западной Украины. Перед отступлением немцы настроили им в лесах Прикарпатья хорошо замаскированные бункеры, заложили в них большое количество консервированных продуктов, оружия, обучили бандеровцев методам ведения подрывной работы.

— Но разве нельзя их уничтожить? Война уже когда кончилась. За это время, я думаю, всех их давно можно было ликвидировать.

— Э, не говори гоп. Не так все просто. Большинство из них — местные жители. Многие продолжают жить открыто в своих селах. А с наступлением темноты достают припрятанное оружие и идут делать свои черные дела. Другие попрятались в бункерах, скрываются в глубине леса. Выловить их очень трудно. Очень жестоко они расправляются с населением. Да вот погоди, устроишься на работу, встанешь на партийный учет, сам все узнаешь — всех коммунистов в порядке партийного задания направляют в село для проведения агитационной работы, сбора хлебопоставок, организации колхозов. Тебе тоже не миновать этого.

— Кстати, о работе. Чем здесь, во Львове, можно заняться?

— Думаю, лучше всего тебе пойти работать к нам в радиоцентр. Можешь пока поработать в радиобюро, по лучше идти на строительство передающего центра. Там тебе будет удобнее учиться. Ты как — думаешь учиться? Там сутки работают, двое суток отдыхают — самое удобное для учебы.

— А куда здесь пойти учиться? Я сегодня видел университет. Какие институты еще есть?

— Институтов много. Все зависит от того, какую ты себе выберешь специальность. Наши все учатся. Кто в университете, кто в политехническом, кто на дневном, кто на вечернем, а я вот с Леной учусь на заочном.