Фрэнсис Бернетт - Приключения маленького лорда

– А я граф Доринкоурт.

Несколько мгновений он смотрел в её глаза. Они так походили на большие, ласковые детские глазки, которые он привык видеть каждый день, что странное чувство шевельнулось в нём.

– Мальчик очень походит на вас, – отрывисто заметил он.

– Мне это говорили, мой лорд, – ответила она. – Но мне приятно думать, что он также походит на своего отца.

Леди Лорридель сказала правду: голос миссис Эрроль звучал очень нежно, и у неё были простые, спокойные манеры. Очевидно, неожиданное посещение графа совсем не смутило её.

– Да, – сказал старый лорд, – он также похож на моего сына. – Он поднял руку к своим густым белым усам и резко подёргал их. – Вам известно, – прибавил старик, – зачем я приехал сюда?

– Я видела мистера Гавишема, – начала миссис Эрроль, – и он рассказал мне о притязаниях этой дамы.

– Я приехал сказать вам, – перебил её граф, – что постараюсь провести расследование и опровергнуть её права. Я приехал, так как хочу объявить вам, что мальчика будут защищать изо всех сил. Закон…

Теперь нежный голос перебил его:

– Ему ничто не должно принадлежать не по праву, даже если закон окажется на его стороне.

– К несчастью, закон ничего не может дать ему не по праву, – сказал граф. – Иначе я добился бы этого. Эта дерзкая женщина и её сын…

– Может быть, она любит его так же, как я Цедрика, мой лорд, – сказала миссис Эрроль. – И если она была женой вашего старшего сына, её сын – лорд Фаунтлерой, а мой Цедди – нет.

Она боялась его не больше, чем Цедрик, и смотрела на него так, как смотрел бы Цедди. И граф, всю жизнь бывший тираном, в глубине души остался доволен. С ним так редко спорили, что он находил в её противоречии ему забавную новизну.

– Мне кажется, – несколько насмешливо сказал граф, – вы очень хотели бы, чтобы он совсем не был графом Доринкоуртом?

Её молодое лицо вспыхнуло.

– Быть графом Доринкоуртом – прекрасно, – сказала она. – Я это знаю, но мне больше хотелось бы, чтобы он сделался тем, кем всегда был его отец: храбрым, справедливым, искренним и верным человеком.

– И сделался полной противоположностью своему дедушке? Да? – насмешливо спросил старый граф.

– Я не имела удовольствия знать его дедушку, – ответила миссис Эрроль, – но знаю, что мой мальчик верит… – На мгновение она замолчала, спокойно глядя в его лицо, потом прибавила: – Я знаю, что Цедрик любит вас.

– А он любил бы меня, если бы вы ему сказали, почему я не принял вас в замке? – сухо спросил граф.

– Нет, – ответила миссис Эрроль, – я думаю, нет. Поэтому-то я и не хотела, чтобы он узнал правду.

– Ну, – заметил лорд, – мало найдётся женщин, которые не сказали бы ему всего.

Он принялся ходить взад и вперёд по комнате, подёргивая себя за усы.

– Да, он любит меня, – прервал граф собственные размышления, – и я привязался к нему. Не могу сказать, чтобы я раньше был к кому-нибудь привязан… Я люблю его. Он с самого начала понравился мне. Я стар, жизнь меня утомила. Увидев его, я почувствовал, что у меня есть кто-то, для кого стоит жить. Я горжусь им. Мне так было приятно думать, что он когда-нибудь займёт моё место и сделается главой рода.

Он остановился перед миссис Эрроль.

– Я так несчастен, так несчастен.

Это было по всему видно. Даже гордость не могла заставить его голос звучать твёрдо, а руки не дрожать. На мгновение в его суровых впалых глазах блеснули слёзы.

– Может быть, я приехал к вам именно потому, что я так несчастен, – сказал старик, глядя на неё горящим взглядом. – Я ненавидел вас. Я вам завидовал и ревновал к вам, но это ужасное дело изменило всё. После того как я увидел отвратительную женщину, которая называет себя вдовой моего сына Бевиса, я почувствовал, что мне будет приятно посмотреть на вас. Я был упрямым глупцом и дурно поступал с вами. Вы очень походите на него, а он – цель моей жизни. Я несчастен и приехал к вам просто потому, что вы похожи на него, потому, что он любит вас, а я люблю его. Пожалуйста, будьте со мной как можно добрее, ради… ради мальчика.

– Я ТАК НЕСЧАСТЕН, ТАК НЕСЧАСТЕН

Всё это он сказал своим резким, почти грубым тоном, но он казался сломленным, разбитым, и это тронуло миссис Эрроль до глубины сердца. Она встала и подвинула к нему кресло.

– Лучше сядьте, – сказала она нежным, мягким, сочувствующим тоном. – У вас было столько неприятностей, что вы, вероятно, устали, а вам нужна вся ваша жизненная сила.

Нежные слова, нежные простые заботы были для него такой же новостью, как и её небоязнь противоречить ему. Она опять напомнила графу Цедди, и он послушался её. Может быть, печаль и неудача послужили ему на пользу. Если бы он не почувствовал себя несчастным, он продолжал бы не любить её, но теперь видел в ней утешение. Решительно всё показалось бы милым в сравнении с новой леди Фаунтлерой, а у этой американочки было такое прелестное лицо, нежный голос, столько достоинства в разговоре и манерах! Очень скоро благодаря ей он стал менее мрачен и разговорился.

– Что бы ни случилось, – сказал граф, – мальчик будет обеспечен. О нём позаботятся и теперь, и в будущем.

Перед отъездом он оглядел комнату.

– Вам нравится дом? – спросил он.

– Очень, – ответила она.

– Это весёлая комната. Могу я опять приехать сюда поговорить с вами?

– Приезжайте, когда вам угодно и как хотите часто, мой лорд, – ответила она.

Он сел в карету и уехал. Томас и Генри чуть не онемели от изумления.

Как только английские газеты стали обсуждать историю маленького лорда Фаунтлероя и затруднения графа Доринкоурта, о том же заговорили и в Америке. Всё это было слишком интересно и вызвало множество толков. Рассказ передавался с совершенно различными подробностями, поэтому было забавным покупать все газеты и сравнивать их между собой.

Мистер Гоббс прочёл столько статеек, но они окончательно сбили его с толку. В одной говорилось, что его юный друг Цедрик – маленький грудной ребёнок, в другой – что он молодой человек, студент Оксфордского университета, побивающий всех в различных играх и пишущий замечательные поэмы. Одна газета рассказывала, что он помолвлен с молодой девушкой, замечательной красавицей, дочерью герцога, другая – что он только что женился. Но нигде не говорилось, что он – мальчик семи лет с красивыми ножками и курчавой головой. Одна газета уверяла, будто он совсем не родственник графа Доринкоурта, а просто маленький обманщик, продававший газеты на улицах Нью-Йорка, и что его мать заставила адвоката, приехавшего в Америку за наследником графа, принять его за маленького лорда. Дальше шло описание нового лорда Фаунтлероя и его матери. Иногда уверяли, что она – цыганка, иногда её называли актрисой, иногда – красавицей испанкой. Но все журналы и газеты считали графа Доринкоурта её смертельным врагом, который не хотел добровольно признать её сына своим наследником. Все ждали, что начнётся длинное следствие, а потом – необыкновенно интересный процесс.