Фрэнсис Бернетт - Приключения маленького лорда

В заключение мистер Гоббс спросил:

– Скажите нам, сколько стоит час вашего времени, и хорошенько рассмотрите это дело. Заплачу вам я, Силас Гоббс, владелец бакалейной лавки на углу улицы Бленк.

– Ну, – сказал мистер Гаррисон, – если всё окажется так, как говорит Дик, выйдет серьёзное дело, почти такое же важное для меня, как и для лорда Фаунтлероя. Во всяком случае, справки никому не принесут никакого вреда. Очевидно, относительно ребёнка есть какие-то сомнения. Эта женщина сбивчиво говорила о его возрасте и вызвала подозрения. Прежде всего надо написать брату Дика и адвокату графа Доринкоурта.

Действительно, ещё не успело зайти солнце, как два письма полетели в разные стороны: одно через нью-йоркскую гавань попало на почтовый пароход, который направлялся в Европу, другое – на поезд, отвозящий письма и пассажиров в Калифорнию. На первом письме стоял адрес мистера Гавишема, на втором – Бенджамена Типтона.

Когда в этот вечер бакалейную лавку закрыли, мистер Гоббс и Дик ещё долго сидели в задних комнатах, разговаривая до полуночи.

Просто удивительно, какие необыкновенные события случаются в самое короткое время. По-видимому, в течение нескольких минут судьба маленького мальчика, который свешивал свои ножки в красных чулочках с высокого стула мистера Гоббса, изменилась, превратив его из бедного ребёнка в английского лорда, наследника графского титула и громадного богатства. И как это ни удивительно, в ещё более короткий промежуток времени к нему вернулось то, что он мог потерять.

Это заняло мало времени, потому что женщина, называвшая себя леди Фаунтлерой, была хоть дурной, но далеко не ловкой, и, когда мистер Гавишем засыпал её каверзными вопросами относительно её брака и сына, она сбилась и вызвала в нём сомнения. Потом она потерялась, рассердилась и в припадке гнева ещё больше выдала себя. Больше всего ошибок делала она, говоря о сыне. Никто не сомневался в том, что она была женой Бевиса, лорда Фаунтлероя, что она поссорилась с ним и получала от него плату за то, чтобы жить отдельно, но мистер Гавишем увидел, что она говорит неправду, рассказывая, будто её сын родился в Лондоне. Как раз в то время, когда все волновались из-за этих событий, Гавишем получил письма от молодого нью-йоркского адвоката и от мистера Гоббса.

Что было после прочтения этих писем! Прежде всего мистер Гавишем с графом прошли в библиотеку и стали строить различные планы!

– После третьего свидания с ней, – сказал мистер Гавишем, – я начал сильно подозревать её, так как увидел, что её сын старше, чем она уверяет. Потом, говоря о времени его рождения, она часто сбивалась, стараясь, чтобы я не заметил этого. Письма из Америки во многих отношениях подтверждают мои подозрения. Мне кажется, лучше всего тотчас же вызвать телеграммой братьев Типтон, не показывая ей нашего недоверия, и, когда они приедут, заставить её неожиданно встретиться с ними. Она очень неловкая заговорщица. Я думаю, она испугается, потеряется и выдаст себя.

Так и сделали. Ей ничего не сказали, и Гавишем продолжал навещать её, делая вид, что он наводит о ней справки. Она ободрилась, почувствовала уверенность и сделалась дерзкой.

Как-то утром, когда Минна сидела в своей гостиной в отеле, называвшемся «Доринкоуртский герб», и мечтала о будущем, ей доложили, что её желает видеть мистер Гавишем. Он вошёл в комнату, а за ним показались ещё трое: мальчик с умным лицом, рослый молодой человек и, наконец, сам граф Доринкоурт.

Она вскочила со стула и от ужаса закричала. Двоих из этих посетителей она никак не ждала увидеть, думая, что они за много тысяч миль от неё. Вернее, она очень редко вспоминала о них и надеялась, что никогда уже их не увидит. Надо сознаться, что Дик немножко усмехнулся.

– А, Минна! – сказал он.

Высокий молодой человек – это был Бен – стоял молча и только смотрел на неё.

– Вы её знаете? – спросил мистер Гавишем, переводя глаза с Дика на Бена и с Бена на Дика.

– Да, – сказал Бен, – я знаю её, а она знает меня.

Он повернулся к ней спиной и, подойдя к окну, стал смотреть в него, точно ему не хотелось видеть свою бывшую жену. Это действительно было так. Минна, видя, что все её планы разрушились, что её уличили в обмане, совершенно перестала сдерживаться и пришла в такую ярость, припадки которой Дик и Бен часто наблюдали прежде. Дик улыбнулся в ответ на её бранные слова и угрозы, которыми она их осыпала. Бен даже не повернулся к ней.

– Я могу под присягой показать, кто она, – сказал он мистеру Гавишему. – И приведу с дюжину свидетелей, которые её знают. Её отец – вполне почтенный человек, хотя и очень бедный. Её мать была не лучше её самой. Она умерла, но отец жив, и, думаю, ему будет стыдно за дочь. Он скажет вам, кто она и венчалась ли она со мной или нет.

Потом вдруг он внезапно, сжав руки, повернулся к ней и спросил:

– Где ребёнок? Он уедет со мной. Он не будет больше знать тебя, да и я тоже.

Как раз в ту минуту, когда Бен говорил это, дверь в спальню немножко приоткрылась, и мальчик, вероятно привлечённый громкими голосами, выглянул в щёлку. Его не особенно красивое личико было всё-таки привлекательным, и он очень походил на своего отца Бена. На его подбородке был виден большой шрам.

Бен подошёл к нему, дрожащей рукой взял его за ручку и сказал:

– Да, я могу под присягой сказать, кто он. Том, – прибавил Бен, обращаясь к мальчику, – я твой отец и беру тебя с собой. Где твоя шляпа?

Том показал на стул. По-видимому, ему было приятно, что его уведут. Он уже привык к самым странным приключениям, и его не удивило, что незнакомый человек сказал ему, будто он его отец. Ему не нравилась женщина, приехавшая за несколько месяцев перед тем в деревню, в которой он воспитывался все последние годы, и объявившая, что она его мать. Теперь он обрадовался новой перемене. Бен взял его шляпу и пошёл к двери.

– Если вам нужно будет повидать меня, – сказал он мистеру Гавишему, – вы знаете, где меня найти.

Он вышел из комнаты, держа ребёнка за руку и даже не взглянув на Минну. Она была вне себя от бешенства. Граф же спокойно смотрел на неё через очки, которые неторопливо надел на свой орлиный нос.

– Полно, полно, – сказал Минне мистер Гавишем. – Это совсем не годится. Если вы не желаете, чтобы вас заперли, успокойтесь!

Он говорил серьёзным, деловым, непререкаемым тоном, и она, вероятно, решила, что ей лучше исчезнуть. Посмотрев на всех свирепым взглядом, Минна бросилась в соседнюю комнату и с силой захлопнула за собой дверь.