Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

Однажды мы с Розой заявились в Левину комнату, чтобы узнать, как наш бывший одноклассник сдал какой-то экзамен. Льва дома не было. Посидели, поболтали с другими парнями. Когда же Ростов пришел, Геке повел нас к своему знакомому, которого звали "Юрочкой". Потом еще куда-то. Всю дорогу рассказывал о себе. И я вдруг почувствовала, что он хвастает. Если узнаешь хорошее о человеке от других — это одно. Когда же он сам себя начинает расхваливать — это уже совсем другое. В первом случае ты внимательно слушаешь то, что тебе сообщают. Во втором — ждешь-не дождешься, когда рассказчик замолчит. И так скучно становится! А скуку я не выношу! Достаточно на уроках в школе наскучалась, натерпелась!

Пока мы ходили туда-сюда пешком, я еще воспринимала то, что вещал сосед Ростова, когда же подошли к пруду и сели в лодку (в это время уже совсем стемнело), я, догадавшись, что все, что могло бы меня заинтересовать, Жорж уже поведал нам и теперь будет повторяться, стала я пропускать мимо ушей его россказни…

Ночью пруд, отражая сверкающие вокруг него огни, очень красив. Хочется настигнуть какую-нибудь светлую полосу, плывешь, плывешь, а она все отодвигается и отодвигается. Пруд точно зеркальный и очень тихий. Но многочисленные отдыхающие нарушают покой. Плавая, гоняются друг за другом, плещутся, визжат. Мне нравится, когда лодка движется равномерно, пусть даже быстро, но не меняя скорости. Тогда можно отключиться от реальности и отдаться своим воспоминаниям и переживаниям. Я обрадовалась, когда Роза и Лева перестали тормошить друг друга и громко разговаривать. Отвернулась от Георгия, сидящего рядом со мной, и задумалась.

В этот миг мне так захотелось, чтобы Геке вдруг исчез, а на его месте очутился Алешка. Вспомнила я, как перед отъездом просила Лешку покатать меня в лодке по реке. Он обещал, но не выполнил своего обещания. А казалось бы, что может быть проще — сесть в лодку и поплыть по реке! Покататься в лодке по реке! Размечталась! Он даже писем мне не пишет! А это ведь еще проще. Сделалось мне от таких мыслей очень грустно. Хоть плачь.

Заметив, что я слишком уж присмирела, Георгий решил расшевелить, взбодрить меня. И начал с вопроса, который мне уже осточертел:

— Юля, почему вы такая печальная, о чем вы все время думаете?

— А вы думаете что я сейчас отвечу вам на этот ваш бестактный вопрос?

— Какое интересное у вас лицо, — решил мой поклонник подойти ко мне с другой стороны. — Какое выразительное! Вот оно уже не печальное, вы насмешливо улыбаетесь.

— Вы не правы, — сердитым тоном дала я собеседнику понять, что не перевариваю подхалимаж. — Я не улыбаюсь, я продолжаю грустить.

— А знаете, я заметил: вы очень часто улыбаетесь одними губами, а глаза остаются задумчивыми. Почему?

На все его вопросы был один ответ. Но не признаваться же человеку, с которым познакомилась всего лишь дней десять назад, что безответно люблю другого. Не хватало еще разрыдаться на груди у этого человека. Я крепилась, как могла.

— Знаете, Георгий, мне совершенно безразлично, как я улыбаюсь.

— И все же вы странная. Я таких почти не встречал. Их мало.

— Но вы могли и со мной не встретиться, так что не думаю, что похожих на меня нет.

— Мне хочется поговорить с вами о чем-нибудь.

— Говорите, я буду слушать.

— Почему вы такая сердитая?

— Разве? Никто из моих старых знакомых так не скажет про меня. И потом — давайте подберем другую тему для беседы. Я не люблю обсуждать с кем-то самое себя.

— Даже тогда, когда отзываются о вас хорошо?

— Тем более. Не перевариваю, когда мне льстят.

— Мне хочется сказать о вас словами Симонова. Вам нравятся его стихи?

— Да, очень. Правда, не все.

— Ну вот, хочется так сказать про вас: "…Злая, ветреная, колючая…" — относительно второго не знаю, а первое и третье к вам подходит.

— Да?

— Да. Я запомнил, как вы меня при первой нашей встрече укололи. Так укололи, что…

— Прошу простить меня.

— Не стоит извиняться. Мне это даже понравилось. Если бы не этот ваш "комплимент", я бы на вас, возможно, и внимания не обратил. А так… Я рад… Хоть вы меня тогда и незаслуженно обидели, но… чувствительно. Хорошо.

— Не думаю, что за это надо хвалить. Не люблю обижать людей. Тогда ляпнула что-то…

— А все-таки хорошо, что вы тогда меня отбрили.

— Что же в этом хорошего?

— По крайней мере для меня есть хорошее. Не знаю, конечно, как для вас. Это здорово, что вы умеете быстро находить ответ на то, что скажут вам. Это не каждому удается.

— Георгий, — я попросила его очень вежливо, — давайте не будем больше разговаривать, таем более на эту тему. Устала я.

Мне надоело не только слушать его, но и сидеть с ним рядом. К чему он клонит? Зачем он подлизывается ко мне? Сколько раз в своей жизни говорил он то же самое другим девушкам? Как он не понимает, что девчонке, которой только вчера исполнилось 18 лет, не очень приятно слушать льстивые слова от бывалого тридцатилетнего мужчины?! Неужели он не знает, что тридцатилетние молодые люди восемнадцатилетним девицам кажутся древними стариками? Растолковывать это ему я не стала. Но если бы у меня была возможность, я бы немедленно покинула лодку, чтобы избавиться от общества неприятного мне человека. Наверное, это желание отразилось у меня на лице. Он прекратил приставать ко мне с вопросами и… ничего другого не придумал, кроме как рассказать несколько анекдотов. Первый показался мне остроумным. Я рассмеялась. И опять началось то же самое:

— Вы любите анекдоты?

— Некоторые из них мне нравятся.

— Какие именно?

— Зачем вам это знать?

— Интересно.

— По-моему, незачем.

— Почему вы так думаете?

— Георгий, вы снова начинаете пытать меня. Хватит, наверное, — взмолилась я, уже готовая броситься за борт, лишь бы освободиться от необходимости общаться с этим нудным человеком…

К счастью, в нашу с Георгием беседу вмешались Роза и Лева. Но увы! Спасенья нет. Геке принялся болтать о своих любовных похождениях.

…На одной из вечеринок, в самый разгар веселья, в доме, где собралась молодежь, вдруг погас свет. Его, Георгия, которому в то время было 18 лет, кто-то окликнул, но он не отозвался, так как был очень занят. А когда лампочки загорелись, ему подали щетку, чтобы он почистил свой костюм. Только теперь Жорж выяснил, с кем целовался — с девушкой, одетой в белую шерстяную кофточку.

Рассказанная Георгием история возмутила меня. Неужели, думала я, можно так безнравственно поступать — целоваться, не зная с кем, с тем, кто подвернется под руку?! А потом еще и гордиться этим! "Умный человек, хороший товарищ. Всегда выручит из беды. Все, что имеет, отдаст, если попросишь". И какой при этом пошляк! Я просто негодовала. И стала после этого нашего катания на лодке старательно избегать Геке. А он, не понимая, почему я сторонюсь его, продолжал привязываться ко мне.