Бела Иллеш - Тисса горит

— Ради бога, господин Секереш, — заикаясь от волнения, пробормотал он. Вы, видно, хотите, чтобы прикрыли мою газету? И как раз теперь при такой благоприятной конъюнктуре!

— Боже меня сохрани, — сказал Секереш. — Но какие же статьи имели вы в виду, господин редактор?

— Да как сказать… Сейчас любая статья о войне интересна. Чрезвычайно сенсационной была бы, например, статья, вскрывающая тайну победы французского оружия…

— Тайну победы французского оружия? — удивился Секереш. — А в чем, позвольте спросить, заключается эта тайна?

— В французской технике, понятно! В высоких преимуществах французской оружейной промышленности. Мы должны прямо указать, что лучшее в мире оружие — это винтовка Крезо-Шнейдер. Да, господин Секереш, об этом мы должны написать!

— Следует, следует написать, — кивнул головой Секереш. — А скажите, господин редактор, не знаете ли вы, случайно, некоего господина по фамилии Анталфи?

— А почему… вы об этом спрашиваете? — заикаясь, пробормотал редактор.

— По совести говоря, и сам не знаю, — с улыбкой ответил Секереш. — Пришла почему-то в голову эта фамилия.

Машинист взбирается на паровоз. Снимает фуражку, чтобы утереть вспотевший лоб. В фуражке листок:

НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ ОРУЖИЯ

ВРАГАМ СОВЕТСКОЙ РОССИИ

Кочегар покупает на станции хлеб. Хлеб завернут в большой лист оберточной бумаги. На бумаге надпись на семи языках:

ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ БОРЕТСЯ ЗА ГОСПОД,

А КРАСНАЯ АРМИЯ — ЗА ТЕБЯ!

Кондуктор лезет в карман за папиросой. В кармане нащупывает бумажку:

НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…

Половина сопровождающей поезд воинской охраны укладывается спать. Когда просыпается, из каждого ствола винтовки выглядывает беленькая бумажка. На бумажке на семи языках надпись:

ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ БОРЕТСЯ ЗА ГОСПОД,

А КРАСНАЯ АРМИЯ — ЗА ТЕБЯ!

В железнодорожных мастерских рано утром расклеивают воззвание генерала Пари:

«Предупреждаю население Прикарпатской Руси…»

Вокруг воззвания какие-то неизвестные наклеили маленькие бумажки.

НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…

«В Киевском районе наши части, перейдя в наступление, ведут бои в 15 верстах северо-восточнее Киева; противник оказывает упорное сопротивление. В Черкасском районе нами занято местечко Корсунь, в 50 верстах западнее гор. Черкассы. В Вапнярском районе наши части ведут успешный для нас бой в 15 верстах южнее ст. Вапнярка».

Длинные, длинные поезда следуют один за другим через Мункач, Свальяву и Лавочне — ко Львову. Один-два пассажирских вагона, а за ними длинная, длинная вереница товарных вагонов с воинской охраной.

Из Чапа отправляется поезд. В нескольких километрах от станции между двумя вагонами обрывается сцепка, и весь товарный состав отцепляется. Машинист не замечает случившегося, паровоз с двумя пассажирскими вагонами мчится дальше, а товарные вагоны застревают посреди пути. За ними высылают паровоз, который отводит их обратно на станцию Чап. Там после продолжительного маневрирования их прицепляют к следующему поезду. Паровоз этого поезда не выдерживает такой нагрузки и, немного не доходя до Мункача, застревает. В итоге — опоздание на семь часов.

Между Мункачем и Свальявой паровоз сходит с рельс. Движение приостановлено на полдня…

Между Свальявой и Волоцем взрывается вагон. Движение остановлено на сутки.

Длинными, длинными вереницами стоят на путях длинные, длинные составы — пустые пассажирские вагоны, запломбированные товарные.

На станциях — застрявшие транспорты с военным грузом.

Всюду на путях — застрявшие транспорты с военным грузом.

Составы охраняются солдатами. У солдат в карманах, в фуражках, в кисетах с табаком — бумажки с надписью на семи языках:

НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…

ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ…

ЧТО ЕДЯТ ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ? — ЧТО ЕДЯТ СОЛДАТЫ?

ДАЛА ТЕБЕ РЕСПУБЛИКА ЗЕМЛЮ? — ЛЕНИН ДАСТ!

Всюду расклеено последнее воззвание генерала Пари:

«ПРЕДУПРЕЖДАЮ НАСЕЛЕНИЕ ПРИКАРПАТСКОЙ РУСИ…»

«ПРОТИВ НАРУШИТЕЛЕЙ…»

Всюду маленькие бумажки:

НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…

ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ…

ДАЛА ТЕБЕ РЕСПУБЛИКА ЗЕМЛЮ? — ЛЕНИН ДАСТ!

Вагоны, которые попадают в депо на ремонт, там и застревают.

Если же их оттуда выпускают, они оказываются в худшем состоянии, чем были раньше.

Что ни день, то новые крушения, новые взрывы на линии…

«ПРЕДУПРЕЖДАЮ НАСЕЛЕНИЕ…»

НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…

Его превосходительству генералу Пари,

военному губернатору Прикарпатской Руси.

От военного министра Чехо-Словацкой республики.

Учитывая настроение чешского и словацкого населения, военный министр республики вынужден обратиться к вашему превосходительству с просьбой временно отказаться от введения военного положения, в отношении же пробравшихся в рабочую среду подстрекателей пока что ограничиваться тюремным заключением и более суровых мер не применять.

Предложение вашего превосходительства, касающееся румынских железнодорожников, мы передали по телеграфу в Румынское королевское министерство иностранных дел через парижское посольство румынского королевского правительства.

Прага, 12 июня 1920 года.

«В Киевском районе на правобережном участке наши части, развивая наступление с севера, с боем овладели станциями Тетерев и Бородянка. На Коростень-Киевской ж. д., южнее Киева наши части, разбив противника под Васильковым, овладели этим городом. Поляки в панике бегут, преследуемые нашими войсками. По дополнительным сведениям, наши частя, форсировав Днепр, вступают в Киев. В боях под Киевом на левом берегу Днепра нами захвачено свыше 350 пленных, 200 000 патронов, много оружия, снарядов, 200 вагонов и большое количество железнодорожного имущества.

По поручению тов. Сталина сообщаю, что Киев занят нашими войсками. По полученным сведениям, противник перед отходом из Киева взорвал там городскую электрическую станцию, Владимирский собор, водопровод, пассажирскую и товарную станции.

Петр как раз был на станции, когда на Верецке прошел первый поезд с румынскими железнодорожниками и под охраной румынских солдат. Петр немедленно дал об этом знать товарищам в Ужгород. К тому времени, когда от Секереша пришел ответ, все железнодорожные линии, ведущие в Галицию, оказались уже в руках у румын.

Петр тотчас же выехал в Полену. Секретарские обязанности взял на себя Тимко.

Рано утром Тимко разбудили мужики. Пришли за советом, — вернее, за разъяснениями, потому что опять, как год назад, народ оставался в неведении.