Марк Арен - Реквием по Иуде

— С удовольствием, — потирая руки, обрадовался профессор, — при такой погоде крепкий кофе был бы как нельзя кстати.

Молодой человек направился к кофеварке, а гость, повесив плащ, стал прохаживаться по комнате.

— Скажите, профессор, — колдуя у кофеварки, спросил его юноша, — а что за спешка с этими бумажками?

— С бумажками? Да вы понимаете, о чем речь! — всплеснув руками, вскричал Вессель, и, театрально положив руку на плечо юноше, будто посвящая того в рыцари, с пафосом продолжил: — Друг мой, возможно, вы войдете в историю, как человек, сопричастный к открытию тайны Евангелия от Иуды!

Юноша скептически усмехнулся:

— Не надейтесь, что я куплюсь на эту фишку, профессор. То, что я не похож на слушателя духовной семинарии, еще не значит, что я не знаком со Священным писанием. Так вот, я уж точно знаю, что такого Евангелия не существует.

— Уточним терминологию, — профессор назидательно поднял палец, охотно включаясь в диспут. — Что значит «не существует»?

— То и значит, что его просто нет. Есть Евангелия от Марка, Матфея, Луки и Иоанна. И все.

— Скажите, дружок, а Япония существует?

Студент опешил.

— Что за вопрос? Конечно!

— Но миллионы людей на протяжении многих веков и не подозревали о ней. Для них она не существовала. Точно так же для нас с вами совсем недавно еще не существовал человек по имени Бен Ладен. А ведь он все это время жил практически рядом с нами! — Профессор сделал паузу, будто на экзамене, незаметно подсказывая студенту правильный ответ. — Ну, понимаете? Для вас до сих пор существовали четыре Евангелия, которые были отобраны римским императором Константином Великим из более чем тридцати текстов, описывающих жизнь, смерть и воскрешение Христа. В 325 году, в ходе первого Никейского собора, эти четыре Евангелия признали каноническими и внесли в Новый Завет. Но наряду с ними существовали и другие аналогичные тексты, авторство которых приписывалось известным лицам, в том числе Никодиму, Иакову, Петру, Фоме.

— И, конечно, Иуде — с сарказмом добавил юноша.

— Вот именно, и Иуде, — ему в тон ответил профессор. — Его Евангелие, изначально написанное на греческом языке, впервые упоминается в 140 году у Юстиана Мученика. Затем в своей книге «Трактат против ересей», написанной во II веке, о нем упоминает первый крупный богослов епископ лионский Ириней. Почти весь этот христианский труд дошел до нас на греческом и латинском, а часть его — на армянском и сирийском. Это и есть те несомненные источники, благодаря которым мы знаем, что Евангелие от Иуды существовало.

— И когда же он успел его написать, если покончил с собой сразу же после предательства? — продолжал упорствовать юноша.

— Не следует понимать все так буквально. Канонические тексты появились не ранее 70-х годов от Рождества Христова, а скорее всего на рубеже I–II веков. При этом не исключено, что авторы использовали для их написания не дошедшие до нас логии — собственные высказывания Христа, возможно, записанные по-арамейски. Поэтому неудивительно, что Евангелие от Иуды было написано значительно позже жизни самого автора. Никто не может с достоверностью утверждать, что Иуда сам составил текст, — ответил профессор.

— Ваш кофе, профессор, — студент поднес дымящуюся чашку. — Но как мог сохраниться манускрипт?

— Спасибо, — профессор осторожно забрал у него кофе и продолжил: — До наших дней он дожил только потому, что климат, где он был найден, идеально подходит для сохранения папируса. А также потому, что коптам запрещается уничтожать текст, содержащий слово «Бог».

— Коптам? — переспросил юноша.

— «Копт» — это европейская форма арабского слова «кибт», которое само есть производное от греческого «египтянин», — пояснил профессор.

— А как манускрипт оказался здесь?

— После того, как его нашли в Египте, он успел уже раз побывать в Швейцарии, потом долгие годы пролежал в одном из банков США. Многократно проданный и перепроданный людьми, не имеющими представления о его действительной ценности, он вновь вернулся в Швейцарию и теперь, по заказу группы филантропов, нам выпала великая честь раскрыть его тайну, — обжигаясь горячим кофе, ответил профессор.

— Вы второй раз говорите о какой-то «тайне».

— Дело в том, что манускрипт состоит из четырех частей, — продолжил объяснения профессор. — Три из них, казалось бы, совпадают с каноническими текстами, но четвертая, возможно, представляет совершенно другой подход к последним дням жизни Христа и другую историю его взаимоотношений с апостолами. Там может содержаться нечто, способное поколебать некоторые принципы христианской доктрины…

Урчание принтера заставило его прервать свои объяснения. Профессор ринулся к компьютеру, опрокинув стоящий на пути стул. Глаза его горели лихорадочным блеском. Дрожащими руками он хватал листы, вылетающие из принтера, пробегая по ним глазами.

— Не то… — бормотал он, отбрасывая страницы на стол. — Не то, не то… Вот оно!

Профессор Вессель впился взором в текст и, пробежав его по диагонали, безвольно опустился в стоящее рядом кресло. Его взгляд упал на часы, висевшие на стене. Они показывали тридцать семь минут десятого. Пальцы его вдруг разжались, и выпавшие из рук листы веером разлетелись по полу. Юноша недоуменно пожал плечами и выключил компьютер. Затем, собрав разбросанные листы в стопку, он выровнял ее, нарочито громко постучав ребром по столу, и посмотрел на профессора.

Возможно, этот звук вернул Весселя к реальности. Он тяжело поднялся с кресла и направился к выходу.

Студент озадаченно глядел ему вслед.

— Профессор, куда вы?

Вессель оглянулся. Он выглядел постаревшим и усталым. Будто не услышав студента, он вышел за дверь и побрел по длинному коридору.

Юноша догнал его уже у выхода с университетского двора.

— Ваш плащ, профессор!

Он чуть не силой накинул плащ на уже промокшие плечи старика. Профессор остановился, просунул руки в рукава, пошарил в кармане — и протянул студенту монетку. А затем побрел дальше по пустынной улице, оставив ошеломленного юношу стоять, держа в вытянутой руке неожиданные чаевые.

Дождь тем временем усилился и, словно холодный душ, привел профессора в чувство. Очнувшись и оглядевшись по сторонам в поисках укрытия, он заметил впереди ярко-красную вывеску бара. Под светящимся навесом у входа стоял, прикуривая, мужчина в плаще. Вот он поднял лицо, выпустил струю дыма — и Вессель узнал в нем своего давнего оппонента по Парижу. Незнакомец, перехватив его взгляд, улыбнулся и, приложив два пальца к краю шляпы, зашел в бар.

Профессор, не раздумывая, бросился за ним. Он сам не знал, о чем собирается говорить, но поговорить было необходимо.