Мари-Од Мюрай - Умник

— Ты не согласен? — спросила Беатрис.

— Да-да, согласен, — ответил Клебер, хотя все пропустил мимо ушей. — Спустимся вниз?

Он надеялся, что там, внизу, осмелеет. На скамейке целовалась влюбленная пара.

— Присядем?

Они сняли рюкзаки и положили их у ног. Одной помехой меньше.

— Что ты думаешь о Захре? — спросила Беатрис.

— Она славная.

— У тебя все славные! А что она на тебя пялится томными глазищами, как влюбленная треска, — это ты заметил?

Клебер задохнулся и онемел, как та самая треска.

— Жалуется, у нее отец строгий. Будешь строгим, когда дочке самой неймется.

Клеберу вдруг захотелось домой, в компанию месье Крокроля.

Но Беатрис продолжала:

— А тебе такие нравятся?

И придвинулась к нему вплотную. Похоже, у него перехватили инициативу.

— У всех мальчишек одно на уме: какие у тебя бедра, какая грудь… Будто на детали тебя разнимают. Гадко это, противно, понимаешь?

Клебер замямлил, что совсем не все… бывают, спору нет, помешанные на этом деле… но многие ценят и романтические отношения… А под конец судорожно вздохнул и сказал:

— Ладно, мне пора домой. А то брат будет беспокоиться.

Он подобрал рюкзак и отлепился от Беатрис. Оба встали. «Надо ее поцеловать», — подумал Клебер. Его мужское достоинство было задето. «Сосчитаю до пяти и… Раз, два…» На счет «три» Беатрис сама его поцеловала. Ему осталось только обнять ее и ответить на поцелуй.

— Видишь, и ты такой же! — сказала Беатрис и оттолкнула его.

На мосту они разошлись в разные стороны. Клеберу казалось, что в живот ему вонзили острый нож.

— Умник! — закричал Клебер, врываясь в комнату.

Умник — он сидел на полу — задрал голову:

— Кто за тобой гонится?

Клебер едва переводил дух.

— Солдатик? — Умник вскочил на ноги. — У меня есть нож!

— Ладно-ладно. У меня тоже, — сказал Клебер и рухнул в кресло. — Есть все, что нужно… вроде бы…

Он закрыл лицо ладонями.

— Ты что, умер? — тихонько спросил Умник.

Ответа не последовало.

— Ку-ку…

Плюшевые уши защекотали Клебера по рукам.

— А, это ты, Крокроль… — он ласково погладил кролика.

— Месье Крокроль! — поправил Умник.

Клеберу было необходимо выговориться. Он посмотрел на брата.

— Знаешь, я поцеловался с девчонкой. С Беатрис, ты ее видел на дне рождения Корантена.

— Она злая, — выпалил Умник так быстро, что Клебер даже удивился.

— Да нет. Просто она…

Клебер задумался, как сказать. Деспотичная? Хищная? Агрессивная? Для Умника такие слова не годятся.

— Она хочет быть главнее всех. И я не знаю, что делать. Я как будто уже… не мужчина…

Клебер невольно усмехнулся — ну и сказанул! Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Умник постоял около него и шепнул сам себе:

— Уснул…

Он отошел от брата, снова сел на пол и стал играть. Взял за талию тряпичную крольчиху и сказал:

— Это мадам Крокроль. Она пришла к месье Крокролю. Тук-тук! Войдите!

Он говорил за обоих: тонким, но серьезным голосом за месье и совсем писклявым, слащавым — за мадам.

— Привет, Крокроль.

— Месье Крокроль.

— Мне можно без «месье», потому что я главнее всех.

— Ты некрасивая. У тебя нет крантика.

— Нет, есть! Просто его не видно, он под юбкой. И он побольше твоего.

— Неправда!

— Правда!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— И они подрались, — сказал Умник своим голосом и устроил потасовку между кроликом и крольчихой.

Клебер открыл глаза.

— Мадам Крокроль сильнее. Она его лепёшит.

Крольчиха топтала Крокроля ногами. Клебер мрачно смотрел на это побоище.

— А мне под юбкой все видно! Нет у тебя крантика! — сказал месье Крокроль.

Крокролиха завизжала и стала лупить его ушами.

— Да надоела ты нам! Кто ты такая? Глупая игрушка! — вдруг крикнул Умник и что есть силы швырнул ее в стенку.

Клебер засмеялся. Умник обернулся и сказал:

— Тебе уже не грустно, да?

Кроме Клебера, еще кое-кто из жильцов квартиры на улице Кардинала Лемуана терзался тягостными вопросами. Энцо никак не мог придумать, чем привлечь внимание Арьи. Эмманюэль превосходил его по всем статьям: был выше ростом, привлекательнее, лучше образован, тверже характером, из более обеспеченной семьи. «А мне чем похвастать? — думал Энцо. — Разве что я остроумнее…»

— Но это вранье, будто девчонок можно охмурить веселыми шуточками! Да, им нравится, если с парнем весело. Но когда доходит до дела, они выбирают не по уму, а по бицепсам.

— Ну-ну, молодой человек, не падайте духом!

Месье Видибог зашел пожаловаться, что соседи сверху опять забили мусоропровод. Энцо сказал, что ему не до этого, и послал куда подальше. Слово за слово — завязался разговор по душам.

— Как зовут девушку, которая не отвечает вам взаимностью? — спросил месье Видибог в своей старомодной манере.

— Арья, конечно! — ответил Энцо таким тоном, будто все на свете обязаны об этом знать.

— Арья? Молодая особа, которая живет с вами в одной квартире?

Энцо кивнул.

— А что? Чего это вы на меня так уставились?

— Я думал, она ваша подружка.

Энцо махнул рукой.

— Теперь говорят «герла». Не… Арья — с Эмманюэлем.

Месье Видибог страшно удивился:

— Но… я думал… — он перешел на шепот, — она ваша общая… э-э… герла — всех, кто тут живет.

— Что за чушь! — возмутился Энцо. — Неужели в ваше время такое было?

Месье Видибог признал свою ошибку.

— Так, значит, ни к кому другому она не питает склонности?

Энцо скривился:

— Разве что к Умнику…

— Дурачку? О, тогда у вас есть шансы!

— Спасибо, месье Видибог.

— Зовите меня Жоржем. Я не хотел вас обидеть. Просто если ваша Арья смотрит еще на кого-то, то почему бы вам не проявить инициативу?

— Думаете, я не проявляю? Она прекрасно знает, что я в нее влюблен.

— Ну и?..

— Ну и плевать ей на это.

Месье Видибог лихо ударил палкой в пол:

— Так покажите себя мужчиной! Вперед, в атаку, по-гусарски!

— Это как? Зажать ее в угол на кухне?

Энцо невольно покраснел — такая мысль уже приходила ему в голову.

— Нужно быть напористее, — отчеканил месье Видибог. — Скажите, что не можете без нее жить, ну… что там еще говорится в таких случаях… потом поцелуйте — и готово дело!

Он опять стукнул палкой. Но Энцо это не убедило.

— Чем вы, в конце концов, рискуете? — спросил Видибог.

— Рискую схлопотать пощечину.

— Хо! Пощечина, полученная от любимой женщины, — это подарок, будет о чем вспомнить на старости лет.

— С вами трудно спорить, месье Видибог.

— Просто Жорж. Так запомните: по-гусарски!

— Попробую, чем черт не шутит! — без большой уверенности ответил Энцо.

В самом деле, почему не попробовать — хуже не будет.

Энцо знал, что по вторникам во второй половине дня в квартире оставались только он, Арья да Умник. Значит, в это время и надо действовать. В ближайший вторник с самого утра его начало трясти. В обед он не смог проглотить ни куска. А к двум часам дня еле удерживался, чтобы не выброситься из окна.