Питер Абрахамс - Горняк. Венок Майклу Удомо

— Я вернусь, — сказал он. «О, женщины, которые любят и ждут!» — Я вернусь, милая моя!

Он высвободился из ее рук и быстро зашагал прочь. Тьма поглотила его. А Мария все стояла, напряженно вглядываясь в даль.

Прошло много времени, прежде чем Джозеф подошел к ней и дотронулся до ее руки.

— Пойдем! Он ушел. Теперь мы должны ждать.

— Да, — прошептала Мария. — Теперь я должна ждать!

Эдибхой встретил Мэби в аэропорту.

— Мэби, дружище! Господи, до чего же я рад тебя видеть. Ну, как ты там? Добро пожаловать домой!

Кучка людей, не скрывая улыбок, наблюдала, как их министр здравоохранения и градостроительства обнимает маленького человечка и пляшет вокруг него от радости.

— Очень рад тебя видеть, — сказал Мэби, — а я боялся, что и меня ждет такой же балаган, какой вы устроили Тому и Мхенди.

— Ты же знаешь наш народ, — хохотал Эдибхой. — Он обожает зрелища, вот мы и устраиваем их… Пошли, надо ехать в город. За багаж не беспокойся, его привезут… До чего же хорошо, что ты приехал, брат.

Их проводили аплодисментами до машины и долго махали им вслед.

— Я думал, вы все приедете встретить меня, — заметил Мэби.

— Удомо ездит по стране. И Лэнвуд с ним. Они вернутся только на будущей неделе.

— А Мхенди?

— Мхенди здесь нет.

— Значит, Майк сдержал обещание…

— Конечно! А ты как думал?

— Каков он теперь?

— Кто? Удомо?

— Да. Каким он стал, оказавшись у власти?

— Он ничего. Спокойнее, чем прежде, но в общем тот же.

Мэби пристально посмотрел на Эдибхоя. Эдибхой захохотал.

— Меня ты своим смехом не обманешь, — оборвал его Мэби. — Ну-ка рассказывай!

Машина неслась по новому восьмикилометровому шоссе, соединившему город с аэропортом. Черная асфальтированная дорога лоснилась под лучами палящего солнца. Мгновенная тень пробежала по лицу Эдибхоя.

— Да что тут рассказывать, — сказал он. — Все прекрасно. Народ за нас. Просто кое-кто считает, что Удомо мог бы действовать быстрее. Да ты сам увидишь…

— А ты? — спросил Мэби. — Ты тоже так считаешь?

— Прошло еще слишком мало времени, — уклончиво ответил Эдибхой. — Дело в том, что мы многое обещали народу. Да ты сам все увидишь… А как Лондон? Он мне иногда снится.

— Лондон — город старый. Он не меняется от того, что кто-то уехал или приехал. Лондон все тот же.

— Это правда, — усмехнулся. Эдибхой. — И ты все тот же.

— Зато здесь большие перемены. Теперь скажи, какая мне уготована роль. Я уверен, что Удомо совсем не хотел вызывать меня сюда.

— Наше дело выше личных отношений, — сказал Эдибхой. — Но об этом потом. Исполком устраивает сегодня в твою честь прием. После приема поговорим.

— Надеюсь, обойдется без балагана?

— Тихонечко поужинаем, и все, — сказал Эдибхой и расхохотался.

Черное небо успело засыпать звездами, к тому времени как прием наконец окончился и они приехали домой к Эдибхою. Был час ночи.

— Нечего сказать, поужинали тихонечко, — иронически заметил Мэби.

— Скажешь нет?.. А ты им понравился. Знаешь, как это важно… Ну, теперь можно и поговорить… Выпьешь что-нибудь?

— Я и так хватил лишку.

Эдибхой, слегка покачиваясь, налил себе виски.

— Будь здоров!

— Скажи мне, кто такая Селина, — спросил Мэби. — Я о ней ничего не слыхал.

— Ага, значит, и ты обратил внимание? Это, земляк, наша сила. Она говорит женщинам, что они должны говорить своим мужьям, а мужья делают то, что говорят им жены. Без нее мы не создали бы нашу партию.

— Сразу видно настоящую дочь племени.

— Все мы дети племени, Мэби. Без помощи Селины нам никогда бы не одолеть Совет вождей и старейшин.

— Значит, Майк теперь — вождь племени, заменивший всех остальных; что-то вроде верховного вождя всех племен и отец народа?

Эдибхой покатился со смеху.

— Скажи ему это, Мэби. Обязательно скажи.

— Ты пьян?

— Я пьян? Министр пьян? Никогда. Чуть-чуть навеселе, и только.

— Ладно уж. Так что же я буду делать?

— Тебе дадут министерство образования и национального руководства.

— А теперешний министр?

— Ну, это произойдет не сразу. Член палаты Ассамблеи, представляющий горцев, уже получил новое назначение и подал в отставку. Скоро выборы, и мы выставим твою кандидатуру. Ты, безусловно, пройдешь. И сразу же будешь назначен заместителем министра, а через месяц примешь министерство.

— Значит, все организовано?

— Все организовано, брат. Но времени терять нельзя. Банда Эндьюры не дремлет.

— Когда выборы?

— Через две недели.

— Значит, нужно торопиться.

— Самолет заказан на завтра. Вот почему ты должен был сегодня же встретиться с членами исполнительного комитета. Удомо заедет к тебе дня на два и поможет с предвыборной кампанией.

— Удомо?

— Я же сказал тебе, что наше дело выше личных отношений.

— Только потому я и приехал, — вскипел Мэби.

— Ладно, ладно… Пошли-ка лучше спать. Давай по последней?

— Не хочу. Есть какие-нибудь новости о Мхенди? Когда он уехал?

— Я ничего не знаю. Я — министр. Не забывай, что и ты скоро станешь министром. Поэтому нам лучше ничего об этом не знать. Понимаешь? Но Селина сказала бы, что он покинул Куинстаун около двух месяцев назад.

— Когда можно ждать от него вестей?

— Не знаю. Забудь пока об этом. У нас здесь сейчас огромная делегация дельцов и инженеров из Плюралии. Народ недоволен, но Удомо считает, что это жизненно необходимо. Кое-кого из них ты можешь встретить и в своих краях. Поэтому лучше не упоминать имени Мхенди. Ясно?

— Ясно.

— Спокойной ночи, брат. Я очень рад, что ты приехал. Мы с Удомо все тащим на себе. Теперь нам будет легче.

— Спокойной ночи, — сказал Мэби, но так и не двинулся с места. Эдибхой ушел.

Мэби давно отвык от звона цикад и во время разговора с Эдибхоем все прислушивался к их хору.

Сейчас в тишине ему чудился уже не хор, а мощный слаженный оркестр, звучание которого наполняло комнату. В горах, в его родной деревне, молодые женщины делали прорези в стеблях тростника и развешивали их у дома. Ветерок, пролетая мимо, наигрывал на этих самодельных свирелях нежные мелодии. Давным-давно, еще будучи мальчишкой, он любил полежать ночью на траве и послушать их мелодичные голоса, которым аккомпанировал громкий хор цикад. Сейчас не хватало только этих свирелей, чтобы вернуться в далекое прошлое и снова почувствовать себя мальчишкой. Мэби закрыл глаза и слушал.

Кто-то вошел. Он открыл глаза. В дверях стоял Самсон — слуга Эдибхоя.

— Извините, сэр. Я думал, вы спать пошли. Комнату хотел убрать.

— Входи, убирай, — сказал Мэби.

— Спасибо, сэр. Принести виски, сэр?

— Не надо, Самсон.

— Может, кофе, сэр?

Самсону так хотелось сделать Мэби что-нибудь приятное, что Мэби кивнул и улыбнулся. Нигде в мире услуги не предлагают так щедро, от всей души, и нигде в мире они не принимаются с таким пренебрежением — и не только белыми, но и черными.