Глен Мид - Кровь фюрера

Кивнув, Фолькманн сунул связку в карман. Мольке допил кофе и поставил чашку на стол.

— Кроме того, я думаю, нужно, чтобы у меня был официальный документ, подтверждающий правомочность моих действий, Джо. На всякий случай.

— Да, понимаю. Я попрошу Фергюсона направить тебе такое подтверждение и сам подпишу запрос. Спасибо за помощь, Иван.

— Да, и еще кое-что. Фотография, которую ты нашел в Чако.

— Да?

— Я узнавал насчет специалистов, оказывавших помощь правительству во время судебных процессов над бывшими нацистами. — Мольке помолчал. — Среди них была одна женщина, историк, она специализировалась на периоде пребывания у власти национал-социалистов и достаточно хорошо ориентируется в персоналиях. Она может знать, кто изображен на фотографии, или хотя бы посоветует, к кому можно обратиться. — Мольке пожал плечами. — Вот и все, чем я могу тебе помочь, Джо.

— А как ее зовут?

— Ханна Рихтер. Она работала на кафедре исторического факультета в Штудгартском университете. Но это было больше двадцати лет назад, и уже тогда ее трудно было назвать молодой, так что сейчас она наверняка на пенсии. Во всяком случае, я исхожу из предположения, что она все еще жива.

— Ладно, мы это проверим.

Фолькманн прошелся до парковки, обращая по дороге внимание на то, не следят ли за ним.

В преддверии Рождества на улице было полно людей, но хвоста Фолькманн не обнаружил. Дойдя до машины, он сел за руль, закурил и просидел так минут десять, обдумывая то, что рассказал Мольке о Кессере. Все это было очень странно. Очень странно. Не ошибся ли он насчет Лотара Кессера?

Кроме слов Вольфганга Любша и двух фотографий в квартире Кессера — мужчины в форме, который, скорее всего, был отцом Кессера, и снимка, на котором Кессер и Винтер были сняты вместе, — зацепок у Фолькманна не было. Судя по всему, Кессер все еще работал в государственной организации — так называемом «ящике». Погасив сигарету, Фолькманн прикурил новую и стал думать, что же делать дальше.

Он решил, что лучше всего сосредоточить свои усилия на полученной информации: именах двоих мужчин, номера партийных билетов которых, по словам Тэда Биркена, были близки к номеру партбилета Шмельца, — Отто Клагене и Вильгельме Буше, а также на карте из записной книжки Кессера, которую передал ему Иван Мольке. Позднее можно позвонить дежурному и попросить, чтобы проверили три имени из записной книжки Кессера. Фолькманну пришло в голову, что это вполне могут быть сотрудники Кессера по «ящику», и тогда придется поджать хвост. Он сокрушенно покачал головой и, погасив сигарету в пепельнице, завел «форд».

Выехав с парковки, он двинулся по дороге на Фридберг, откуда собирался свернуть на трассу Е-11, чтобы двигаться в южном направлении. Во Фридберге он остановился возле первой попавшейся гостиницы, зашел в вестибюль и оттуда позвонил, чтобы выяснить телефонный номер больницы в Дюссельдорфе, федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия, где лечился Клаген.

Позвонив в больницу, он объяснил дежурной, что является родственником Отто Клагена, и спросил, значится ли у них такой пациент. Девушка проверила список пациентов и сказала, что Отто Клаген у них зарегистрирован. Тогда Фолькманн попросил позвать к телефону лечащего врача Клагена.

Минут через десять он, наконец, смог поговорить с врачом, которому сказал, что Отто Клаген его дядя и что он звонит из Баварии, чтобы осведомиться о его здоровье. Фолькманн спросил также, нельзя ли проведать дядюшку и поговорить с ним.

— А вам что, ничего не известно о его состоянии?

— Видите ли, я был за границей и только недавно узнал об этом. Неужели мой дядя настолько плох, доктор?

— Мне очень жаль, но он пережил инсульт, герр Клаген. У него парализовало правую сторону тела, возникли проблемы с речью. Если вы придете, он не сможет с вами нормально общаться, но, несомненно, мы не против вашего визита.

— Как вы думаете, когда он сможет говорить?

— Это зависит от течения болезни и терапии, герр Клаген. Но на данный момент прогноз неутешителен, перспективы у него не очень-то хорошие, а учитывая его возраст, боюсь… ну, вы меня понимаете?

Фолькманн поблагодарил врача и сказал, что еще позвонит, чтобы выяснить, как у дяди дела.

Потом он позвонил к себе домой. Трубку взяла Эрика, и он сообщил ей, где он находится, а также о том, что узнал от Тэда Биркена и что произошло с Клагеном, но ни слова не сказал о том, что ему рассказал Иван Мольке. Он вздохнул, и она спросила:

— А что насчет второго мужчины, Буша?

— Я в часе езды от Дахау, так что поеду туда. Надеюсь, с ним мне повезет больше, чем с Клагеном.

— И когда ты вернешься?

— Это зависит от того, найду я Буша или нет. Кроме того, даже если я его найду, он может не захотеть со мной говорить. Ты как сама, нормально?

— Да, прогуляюсь в парке, а потом вернусь, попью твоего вина и посмотрю телевизор. Может, тебе чем-то помочь?

Фолькманн улыбнулся.

— Погрей мне постельку. И скрести пальцы на счастье, чтобы Буш был поздоровее Отто Клагена. Скоро услышимся.

В четыре часа он доехал до городка Дахау, свернув с центрального автобана Е-11 к Обротту, расположенному к северу от Мюнхена.

Очаровательный баварский городок с древним замком казался идиллическим. Фолькманну представлялось абсурдным то, что этот городок когда-то дал имя всемирно известному концентрационному лагерю, а теперь был освещен сияющими рождественскими огоньками. В маленьком парке возле железнодорожного вокзала стояла наряженная елка. Сгущались сумерки.

Он направился по указанному Тэдом Биркеном адресу. Домик находился на улице со старыми довоенными зданиями, в десяти минутах от дороги, ведущей к концлагерю. В окне дома виднелась елка. Фолькманн по бетонной дорожке подошел к входной двери и долго звонил, но никто не отозвался.

Он стал раздумывать, что же делать дальше, и тут возле дома остановился белый «фольксваген», и из него вышла молодая женщина, ей было под тридцать. В руках она несла несколько сумок с покупками, так что Фолькманн пошел ей навстречу, чтобы помочь.

— Danke schön.

Улыбнувшись, девушка полезла в сумочку за ключом, а потом, внимательнее присмотревшись к Фолькманну, спросила:

— Извините, мы с вами знакомы?

Фолькманн увидел, что у нее на руке нет обручального кольца.

— Я ищу Вильгельма Буша. Насколько я знаю, он живет здесь.

— Вы дедушкин друг?

— Нет, мы с ним не знакомы.

Фолькманн протянул ей удостоверение, и девушка внимательно его изучила, внезапно побледнев.

— Вы из полиции? У дедушки что, неприятности?

Фолькманн улыбнулся.

— Нет, никаких неприятностей, уверяю вас. Я могу с ним поговорить?

— Дело в том, что его нет.

— А как мне с ним связаться?