Глен Мид - Кровь фюрера

— Нет, не знаю.

— Но вы можете с ним связаться?

Карен Гриз наклонилась вперед и положила ухоженные руки на стол.

— А теперь послушайте меня внимательно. Любш — не тот человек, с которым стоит шутить. Вы понимаете, во что можете вляпаться, являясь сюда и угрожая мне? Очень может быть, что вам не поздоровится, Фолькманн. Очень не поздоровится. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — И тут уж распухшей челюстью вам не отделаться. В той же мере это касается и Эрики. Если вы позвоните в полицию, Любшу это не понравится, вы меня понимаете?

— Я хочу, чтобы вы связались с Любшем. Скажите ему, что я хочу с ним снова встретиться.

— Вы с ума сошли? Идите к черту, Фолькманн! Ну-ка, быстро выматывайтесь отсюда!

Карен Гриз встала, и Фолькманн взглянул на часы.

— Сейчас 11:15, фрау Гриз. Я хочу, чтобы Любш встретился со мной в семь вечера. У вас будет достаточно времени, чтобы связаться с ним, иначе я звоню в полицию.

— Фолькманн, вы псих. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда. Незамедлительно.

— А хотите знать, насколько я псих? — Фолькманн поднял телефонную трубку и набрал номер.

Девушка смотрела на него, как завороженная. Они оба услышали щелчок на том конце линии, и Фолькманн произнес:

— Polizei?

Он увидел, что у девушки от страха расширились глаза. Протянув руку, она с силой ударила по рычагу телефона.

— Не надо было доверять Эрике, — сказала Карен Гриз.

Фолькманн положил трубку.

— В семь вечера. Если Любш опоздает хоть на минуту, я звоню в полицию.

Лицо девушки покраснело от злости.

— Где?

— Напротив вашего магазинчика находится бар под названием «Цум Дортмундер». Скажите ему, что я буду ждать его там ровно в семь. Я хочу поговорить с ним наедине. Просто поговорить. Так что не надо грубостей, ну, вы понимаете? И не пытайтесь связаться с Эрикой. Ее нет в стране.

— Я надеюсь, вы понимаете, что играете с огнем, Фолькманн.

— Это уже мои проблемы.

Повернувшись, Фолькманн ушел.

Дойдя до парковки, Фолькманн сел в машину и, переехав на другую сторону Рейна, вернулся в Визбаден.

Ему нужно было убить еще семь часов. Он пересек Визбаден и направился на север, в холмы за Рейном. Добравшись до живописного курортного городка Бад Швальбах, он свернул на восток и вскоре въехал на территорию заповедника Рейн-Таунус. Поездка заняла всего около сорока минут.

Летом в огромном заповеднике было полно туристов и отдыхающих, но зимой это было пустынное заброшенное место, где на бесконечных холмах, поросших соснами и елями, гулял ветер. Было очень холодно. В пятнадцати минутах езды от Бад Швальбаха он увидел указатель и повернул на дорогу, ведущую к озеру.

Съехав с дороги, он заехал метров на пятьдесят в лес и увидел еще один указатель. Выйдя из машины и заперев дверцу, он пошел по тропинке между деревьями и через пять минут дошел до маленького озера.

Место было пустынное, поверхность озера покрывала рябь, над озером дул холодный ветер. Неподалеку находился узкий деревянный настил длиной десять метров. Он нависал над серой холодной водой, а с интервалом в два метра на нем стояли деревянные шесты для швартовки лодок.

Дойдя до края настила, Фолькманн посмотрел вниз. Тут была большая глубина, и Фолькманн стал рассматривать противоположный берег, куря сигарету и обдумывая разные варианты предстоящей встречи. Через пять минут он погасил сигарету и пошел к «форду». Забравшись внутрь, он завел мотор.

Если его план сработает, то озеро — достаточно отдаленное и тихое место, где его не побеспокоят.

Если его план сработает.

Вернувшись в Визбаден, он нашел на окраине города скобяную лавку. Там он купил двадцатиметровую нейлоновую веревку оранжевого цвета, фонарик и четыре батарейки к нему. Положив покупки в бардачок, он поехал во Франкфурт.

Зайдя в квартиру Эрики, он налил себе скотча из бутылки, которую нашел в кухне, а потом прилег на диван. Окна в комнате были закрыты, но воздух был свежим, пахло лавандой. Фолькманн взглянул на часы: 2:15. Он мог поспать несколько часов, прежде чем ехать в Майнц.

Он проснулся в четыре, а в Майнц он прибыл в пять с минутами. Он не знал, понадобится ли ему «форд», — это зависело от того, сколько людей Любш привезет с собой и какой у них будет транспорт. Он не сомневался, что Любш приедет на встречу, но предполагал, что он явится не один и наверняка будет вооружен.

Ему раньше приходилось сталкиваться с такими людьми, как Любш, — он, не задумываясь, откроет стрельбу на людной улице. Так что Фолькманн знал: чтобы план сработал, нужно будет действовать быстро.

Он решил оставить машину на той же круглосуточной подземной парковке. Парковка была расположена в квартале от магазина Карен Гриз, правда, не настолько близко, как ему хотелось бы в том случае, если машина все-таки понадобится, — на улице перед магазином было двухстороннее движение, и Фолькманн не хотел, чтобы его сбили. Проверив «беретту», он вышел из машины. Включив сигнализацию, он зарядил пистолет и сунул его в правый карман. Фонарик и батарейки он положил в левый карман, а нейлоновую веревку — во внутренний карман плаща.

Сумерки сгустились, но улицы были ярко освещены рождественскими огнями. Он дошел до магазина Карен, смешавшись с праздничной толпой. Если его предположения были верны, Любш со своими людьми приедет рано, скорее всего, на час раньше, но, чтобы перестраховаться, Фолькманн решил исходить из того, что это произойдет за полтора часа до встречи. Он считал, что Любш задолго до того, как они должны будут встретиться, отправит в бар «шестерку», а не явится сам, еще и оставит кого-нибудь внутри. Любш и его люди, скорее всего, не ожидают, что Фолькманн вооружен и может решиться напасть на них.

Купив газету, он пошел в кондитерскую, где уже был этим утром. Прождав десять минут у двери, он сел за освободившийся столик у окна, заказал кофе и развернул газету. Все внимание он сконцентрировал на улице и отвлекался, только чтобы посмотреть на часы.

Было 17:31.

На этот раз появился не фургон «мерседес», а темно-синий «опель». Через полчаса ожидания он увидел, что по улице проехала машина и свернула за угол. Эта машина проехала по улице три раза, а потом остановилась метрах в пятидесяти от магазинчика Карен Гриз. В машине сидели трое: двое впереди и один сзади.

Фолькманн узнал Любша: тот сидел на месте водителя, его лицо освещали рождественские гирлянды, которыми была украшена улица. Он был в той же потрепанной темной куртке, что и при первой встрече. Фолькманн отчетливо видел его лицо, в отличие от лиц двух других мужчин, сидевших в машине.

Спустя пять минут мужчина, сидевший на заднем сиденье «опеля», вышел из машины, прикрыл дверцу и пошел к магазину Карен Гриз. Кроме галереи искусства, на первом этаже находилась аптека, на фасаде светилась ее неоновая вывеска. Мужчина подошел к зданию и спрятался в нише. Вытащив газету, он начал ее перелистывать. Фолькманн узнал его — это был один из тех мужчин, кто находился тогда в «мерседесе». Он явно должен был наблюдать за баром с улицы, и Фолькманн догадался, что у него есть рация.