Глен Мид - Кровь фюрера

— И что же он сказал?

— Сказал, что его отца ранили в Берлине в конце войны. Его взяли в плен русские и отправили в лагерь в Сибири. И что он был нацистским офицером.

— Вы помните, чтобы он еще что-нибудь говорил о своем отце?

— Нет, я уже все вам рассказала. Он мало говорил о своем прошлом.

— Но вы уверены, что его отец был нацистским офицером? — спросил Фолькманн.

— По крайней мере, так сказал Герберт. — Вздохнув, девушка нетерпеливо взглянула на Фолькманна. — Слушайте, вы еще долго собираетесь задавать мне вопросы?

— Последний вопрос. Вы знаете, почему убили вашего парня?

Девушка покачала головой и раздраженно сказала:

— Понятия не имею. Я это вашим уже сотню раз говорила.

Фолькманн посмотрел на Якоба Фишера и кивнул. Тот встал, собираясь уходить.

— Спасибо за то, что уделили нам внимание, фрау Ворх.

Выпив с Якобом Фишером в баре «Швайцерхофа», он поблагодарил его за помощь, а затем проводил до фойе.

— А что насчет отца Раушера, Джо? Ты не собираешься проверить, кем он был?

— Я не вижу в этом смысла, Якоб. Можно поспрашивать у русских, но я сомневаюсь, что они нам помогут. Я не знаю его звания, да и вообще мало информации о нем, чтобы направить запрос в Берлинский центр документации. Им нужны хотя бы дата рождения и имя, ведь офицеров по фамилии Раушер может быть сотня.

— Как бы то ни было, если что-нибудь раскопаешь, дай мне знать.

— Да, конечно, я позвоню. Еще раз спасибо за помощь, Якоб.

— Был рад увидеться, Джо. Береги себя.

Проводив Фишера, он поднялся к себе в номер и налил в стакан скотча. Встав, он открыл балконную дверь и вышел на балкон.

Все это казалось ему бессмысленным. Если Моника Ворх сказала правду и отец Раушера был нацистским офицером, то Раушер не должен был стать мишенью для людей Винтера. В его образе жизни не было ничего, что свидетельствовало бы о его связи с право- или леворадикальными группировками. Кроме того, когда отца Герберта Раушера взяли в плен русские, Герберт был маленьким мальчиком и, возможно, отца даже не помнил.

Интересно, является ли простым совпадением то, что отец Раушера был нацистом? У многих немцев возраста Раушера родители служили в фашистской армии, так что, скорее всего, это тупиковый путь, нужно разрабатывать другие версии.

Прежде чем раздеться и лечь спать, Фолькманн позвонил Эрике. Он рассказал ей о встрече с Вальтером Массовым и о том, что ему удалось узнать о Раушере. Он услышал, как она разочарованно вздохнула.

— А что насчет той женщины, Гедды Пол? — спросила Эрика.

— Можем съездить к озеру Констанс, может быть, что-нибудь и узнаем.

— Когда ты вернешься, Джо?

— Я прилечу завтра первым рейсом.

Последовала пауза, после чего Эрика тихо сказала:

— Джо…

— Да?

— Я по тебе соскучилась.

— Я по тебе тоже.

Они подъезжали к красивому городку Фридрихсхафен, расположенному возле озера Констанц. Фолькманн любовался заснеженными горами Швейцарии. В воздухе кружились снежинки. Они проехали по набережной, и Фолькманн припарковал «форд». Выйдя из машины, они пошли вдоль озера. В витринах старых зданий в баварском стиле стояли рождественские елки, и весь город был залит огнями.

Они с Эрикой пообедали в симпатичном ресторанчике, выходящем окнами на озеро, после чего Фолькманн решил, что лучше всего им будет обратиться в полицию. Он не мог воспользоваться удостоверением сотрудника DSE, не желая вызвать подозрения у местной полиции, но у него было и журналистское удостоверение, и он решил им воспользоваться. Оставив Эрику в машине, он направился в полицейский участок, который находился недалеко от озера.

В приемной участка дежурили два офицера. Фолькманн предъявил удостоверение и сказал, что хочет поговорить с дежурным старшим детективом. Ему пришлось ждать минут десять, пока к нему не вышел мужчина средних лет: крупный, с пивным животиком, нависавшим над брючным ремнем, с красным лицом. Он представился: детектив Хайнц Штайнер. Фолькманн предъявил ему журналистское удостоверение и сказал, что хочет поговорить с ним наедине. Пожав плечами, Штайнер отвел его в маленький кабинет. Сев, детектив выжидающе посмотрел на Фолькманна.

— Чем могу помочь, герр Фолькманн?

Фолькманн сказал детективу, что он свободный журналист, что пишет серию статей о нераскрытых убийствах для популярного немецкого журнала и хочет поговорить об убийстве местной Жительницы по имени Гедда Пол, совершенном пять месяцев назад. Детектив поднял брови и спросил, что именно интересует Фолькманна. Фолькманн объяснил, что он узнал о деле Гедды Пол из мюнхенских газет и подумал, что это может заинтересовать его читателей. Глаза Штайнера загорелись от любопытства, но он постарался держать себя в руках.

— Что конкретно вас интересует, герр Фолькманн?

Фолькманн улыбнулся.

— Обстоятельства жизни этой женщины, герр Штайнер. В газетных статьях об этом практически ничего не было написано. Может быть, вы подозреваете кого-то в убийстве? Я буду благодарен вам, если вы изложите свою версию.

Штайнер покачал головой и сменил тон на более неформальный.

— Я понятия не имею, кто убил ее и почему, Фолькманн. Но дело еще не закрыто.

Фолькманн вынул из кармана записную книжку и ручку.

— Вы не могли бы мне рассказать, как она была убита?

Штайнер прикурил тонкую сигару и выпустил дым в потолок.

— В нее стреляли трижды, один раз в грудь и дважды в затылок, с близкого расстояния. Пули 38-го калибра. Однажды вечером она сказала сыну, что поедет погулять на набережную, села в свою машину и уехала. Насколько нам известно, на набережную она не поехала. И домой не вернулась. Через два дня ее тело нашел в лесу бродяга — в двух километрах от опушки леса. Ее сумочку выпотрошили, а кошелек украли. — Штайнер нахмурился, на его лбу собрались морщины. — Но убийство было очень странным.

— Чем именно, герр Штайнер?

— Вы же журналист, Фолькманн. Вы знаете, что подобные преступления нечасто совершаются в наших местах.

— Конечно, но я думал, что вы имеете в виду само убийство.

— Да, и это тоже. Гедду Пол трудно назвать типичной жертвой.

— Что вы имеете в виду?

— Тут много странного. Стиль убийства больше напоминал гангстерский. А Гедде Пол было шестьдесят два. Вдова. Обеспеченная, но не богатая. Без каких-либо пороков. Абсолютно никакого криминального прошлого. Собственно, она даже ни разу не платила штраф за парковку в неположенном месте. Очень приличная женщина, занималась общественной деятельностью, помогала церкви. — Штайнер затянулся сигарой. — Да, еще кое-что. Мы обнаружили ее машину тоже в лесу. Такое ощущение, что она приехала туда встретиться с кем-то из своих знакомых. Но ее близкие о назначенной встрече ничего не знали.