Глен Мид - Кровь фюрера

— Пятнадцать минут назад он был все еще там. Номер 215.

— А теперь? — спросил Санчес.

Хуалес постучал указательным пальцем по рации.

— В «Шератоне» за ним следят шесть человек. Если Либер выйдет из гостиницы, кто-то придет к нему или он решит позвонить, мои люди тут же мне сообщат.

— Вы не выяснили, куда звонил Либер? — перебил его Гонсалес.

Хуалес покачал головой.

— Еще нет. Я попросил одного из наших сотрудников проверить это вместе с нашими техниками. — Он повернулся к Санчесу и Кавалесу. — Объясню поподробнее. После того как Либер позвонил из аэропорта, я оставил одного из сотрудников у телефонной будки, пока не подошел коллега из технического отдела с магнитофоном. Они нажали кнопку дозвона и записали звук соединения в трубке. Его смогут расшифровать в технической лаборатории, так что мы скоро узнаем номер. — Хуалес взглянул на часы. — Вот-вот должен быть результат.

Санчес кивнул, и Гонсалес улыбнулся, обнажив желтые зубы.

— Все эти технологии… — сказал Гонсалес, размахивая сигаретой. — Мне, старику-полицейскому, этого не понять. Наши молодые парни из лаборатории — просто-таки Эйнштейны. Целый день балуются с компьютером. А я бы с ним сразу с ума сошел. — Гонсалес улыбнулся.

Кивнув, Санчес слабо улыбнулся в ответ. Кости у него ломило, при вдохе грудная клетка болела еще сильнее. Словно туман, мозг обволакивала ноющая боль. Санчес посмотрел на Кавалеса. Детектив невидяще смотрел перед собой, а потом передернул плечами и потер глаза. «Должно быть, ему так же плохо, — подумал Санчес. — Сейчас бы поспать. Нет, сначала принять холодный душ, а потом уже поспать». Но на это не было времени. Во рту было сухо, и лимонный сок с кубиками льда смотрелся крайне соблазнительно, но Санчес решил воздержаться от питья.

Повернувшись к Хуалесу и Гонсалесу, он спросил:

— Либер никогда раньше не въезжал в Мексику по своему паспорту?

Закашлявшись, Гонсалес постучал себя кулаком в грудь, а потом ответил:

— Я это проверил, Велларес. По своему паспорту никогда раньше не въезжал. Хулио Монк с таким номером паспорта в страну тоже раньше не въезжал.

Санчес взглянул на Хуалеса.

— На сколько дней Либер забронировал номер в «Шератоне»?

— Он сказал администратору, что намерен пробыть там сутки-двое. Собственно, он точно не знал.

— А руководство гостиницы сотрудничает с нами?

— Мы поговорили с менеджером, — ответил Хуалес. — Проблем у нас не возникло. Менеджер пошел нам навстречу и даже выделил номер по соседству. Там двое наших. Как только Либер выйдет из комнаты, мы получим копию ключа. Тогда в комнате без проблем можно будет поставить жучок — на случай, если Либер приведет гостей.

— А что насчет телефона?

— Мы над этим уже работаем. Наши техники подключатся к телефонной станции гостиницы, — сказал Хуалес. — Менеджер потребовал у нас ордер, но старший инспектор Гонсалес это утряс. — Хуалес взглянул на часы. — Техники уже выехали и подключатся к телефону Либера в течение получаса.

Посмотрев на Гонсалеса, Санчес благодарно кивнул.

— Ты так нам помогаешь, Эдуардо! Спасибо тебе огромное.

Гонсалес, закашлявшись, пожал плечами и, замахав руками, посмотрел на резную пепельницу. Он погасил сигарету, всматриваясь в отвратительные безглазые лица, вырезанные на ее поверхности, а потом улыбнулся Санчесу.

— Только так мы можем справиться с демонами мира сего, верно?

Санчес чуть заметно улыбнулся. Встав, Гонсалес подтянул брюки и посмотрел на напитки, оставшиеся нетронутыми. Атмосфера в кабинете была напряженной. Напряженной от ожидания. Они напоминали обеспокоенных будущих отцов, сидящих под родильной палатой. Там особо не расслабишься.

— Мы не можем действовать, пока Либер не сделает следующий шаг, — сказал Гонсалес. — Внизу у нас есть комната отдыха. Давайте пройдем туда. Я закажу тако и свежие напитки, а вы сможете отдохнуть. Хуалес тоже может с нами пойти, и если кто-то из его сотрудников позвонит, мы об этом сразу узнаем. — Взглянув на Санчеса, он улыбнулся. — Кроме того, так мы сможем посплетничать обо всем, что случилось после нашей встречи в Каракасе. Ну что, пошли?

Франц Либер стоял у окна своего номера на шестом этаже гостиницы «Шератон». Проглотив вторую порцию скотча с содовой, он крепко сжал в руке пустой стакан и посмотрел в окно. В номере работал кондиционер, но все равно было душно.

Тело ломило от усталости, а боль пульсировала в грудной клетке, словно короткие разряды электрического тока. По спине и вискам стекали капельки пота.

Стресс.

Либер провел тыльной стороной ладони по лбу.

Перелеты его измотали. Из Асунсьона в Сан-Паоло, ночевка в Паоло, а потом длительный перелет в Мехико. Беспокойство из-за случившегося разъедало его мозг, как кислота, в течение всей поездки, разрушая нервные клетки и вызывая головную боль. Голова болела и сейчас. И дело было не только в перепаде давления.

Глубоко вдохнув, он медленно выдохнул. Вдох-выдох, вдох-выдох, и так еще три раза. Он пытался расслабиться, но знал, что это бесполезно.

Он бросил взгляд на Мехико за окном. Шумный грязный муравейник с копошащимися людишками, построенный на высоченной навозной куче. Такие города высасывали из него все силы. Клаустрофобия из-за этого жуткого хаоса. Она усугубляла головную боль.

Уменьшить напряжение могла бы женщина. Но Крюгер категорически запретил звонить по телефону или принимать посетителей.

Можно было только ждать. Ждать ответного звонка.

Сначала нужно было убедиться, что за ним нет хвоста. Либер пытался заверить Крюгера, что все в порядке, когда звонил из аэропорта. Он сказал, что был осторожен, но Крюгер отказался верить ему на слово.

— Оставайся в своей комнате. Я тебе перезвоню.

— Когда?

— Как только смогу. Просто сиди и жди моего звонка.

После этого короткого ответа Крюгер повесил трубку. Либер покачал головой и выругался про себя, чувствуя, как капельки пота щекочут спину. От ожидания напряжение усиливалось.

Когда они все проверят? Он просидел в этой комнате уже два часа. Ожидание вызывало у него все большее беспокойство. Он как раз подошел к мини-бару, чтобы налить себе еще скотча, когда зазвонил телефон. Либер вздрогнул. Ему показалось, что по телу прошел электрический разряд.

Помедлив пару секунд, он поставил стакан на стол и, отерев лоб, взял трубку.

Санчес сидел в маленькой комнате отдыха. Белые стены. Толстый мягкий ковер такого же серо-голубого цвета, что и форма Гонсалеса. Сосновые кресла, старые, но удобные. Пейзажи на стене с изображением центра города. Адобы. Уличные торговцы. Карнавал. Ацтекский храм. Кофеварка в углу и тонизирующий запах свежесваренного кофе. Рядом с кофеваркой — охладитель воды. Широкое окно с панорамным видом на город. Вдалеке виднелись высоченные шпили собора Метрополитан, возвышавшегося над площадью Цокало.