Андре Мальро - Надежда

В самом начале 1930-х «красных» годов Мальро стал одной из ведущих фигур международного антифашистского движения. Как и многие его собратья по перу, он открыл для себя в эти годы возможность реальной борьбы с миром насилия ради утверждения величия и достоинства человека, «перечащего судьбе». В 1932 г. он вступил в Ассоциацию революционных писателей и художников Франции, в 1933-м вместе с Андре Жидом отправился в Берлин требовать освобождения Димитрова и организовал Международный комитет защиты Тельмана. Мальро обращается к проблемам революционного гуманизма и переносит поиски свободной личности из плоскости индивидуалистической в плоскость коллективного действия.

Роман «Удел человеческий», удостоенный Гонкуровской премии, сделал Мальро одним из первых писателей Франции. Роман о героическом выступлении шанхайского пролетариата в 1927 г., потопленного в крови чанкайшистами, знаменовал собой важный поворот в творчестве писателя. Острота классовых конфликтов, глубина и напряжение ищущей мысли, стремительно разворачивающейся вместе с действием, братская солидарность и трагическая гибель повстанцев, наконец, правдивость изображения событий китайской революции придали роману политическое звучание, близкое и понятное европейцам.

Вместе с тем почти каждого из персонажей романа ожидает «встреча» с загадками человеческого существования, с осознанием конечности жизни и с чувством вселенского одиночества. Невозможность проникнуть в субъективное «я» другого человека, даже самого близкого, становится сущностью людского удела. «Всякий человек — безумец, — говорит в романе один из героев, — но что такое человеческая судьба, если не жизнь, преисполненная усилий соединить этого безумца с миром». Вот почему смысл, который человек придает своей жизни, зависит в романе Мальро от природы отношений, устанавливаемых человеком с другими людьми.

Одним из первых писателей, ставших во Франции «попутчиками» коммунистов, Мальро увидел в Советской России оплот антифашистской борьбы. Он часто встречался с Р. Ролланом, Ж. Р. Блоком, П. Низаном и И. Эренбургом. Летом 1934 г. в составе французской делегации Мальро прибыл в Москву для участия в съезде советских писателей. «Отвращение к империалистической войне и личное знание „прав“ французской „просвещенной“ буржуазии в Индокитае были теми глубокими причинами, которые сделали меня революционным писателем, — сказал он тогда. — Но я не пацифист! Если разразится война — а я думаю, что ее начнет Япония, — я первый займусь формированием иностранного легиона и в его рядах, с винтовкой в руках, встану на защиту Советского Союза, страны свободы».

Он беседовал с Бухариным и Горьким, Пастернаком и Бабелем, Фединым и Пильняком, Эйзенштейном и Мейерхольдом. Эйзенштейн тогда начал работу над экранизацией «Удела человеческого» (музыку должен был писать Шостакович). Мейерхольд намеревался перенести роман на сцену (музыка Прокофьева). Но этим замыслам не суждено было сбыться.

В советских писателях Мальро увидел художников, которые «впервые за тысячелетия оказали доверие человеку». Подлинно революционное искусство заключалось для него тогда не в «подчинении» какой-либо доктрине, не в фотографировании фактов, а в «завоевании» культуры, в победе как над «подсознательным», так и над плоской «логикой». Искусство, говорил он, должно «помочь людям осознать величие, которое, не ведая того, они несут в себе».

В предисловии к роману об узниках нацистских лагерей «Годы презрения» (1935) Мальро так сформулировал свои итоговые размышления: «Индивид противостоит общности, но он ею питается.

И куда важнее знать, что именно его питает, чем то, чему он противостоит». Коммунизм, полагал автор, должен возвратить человеку его плодоносность. Индивидуализму, иссушающему художника, противопоставлялось «мужественное братство». Пафос романа формулировался так: «Трудно быть человеком. Но стать им легче, углубляя свою соборность, чем культивируя свою особость. Во всяком случае первая питает столь же сильно, как и вторая, то, благодаря чему человек есть человек, благодаря чему он себя же превосходит, созидает, творит, изобретает, благодаря чему постигает смысл своей жизни».

Братство немецких антифашистов в романе «Годы презрения» лежит в основании человеческого достоинства, но преодолевает трагизм «удела человеческого», экзистенциалистский абсурд и бессилие.

Осенью 1939 г., в первые дни второй мировой войны, Мальро идет рядовым в танковые войска. Раненый, он попадает в плен к немцам, но вскоре бежит на юг Франции. Горькие раздумья времен поражения и поиски новых ценностей легли в основу вышедших в нейтральной Швейцарии «Орешников Альтенбурга» — первой части задуманной книги «Борьба с ангелом» (2-я и 3-я части рукописи были уничтожены гестапо при обыске в парижской квартире писателя). В 1944 г. Мальро командует крупным партизанским соединением в маки Корреза. Снова раненый, он оказывается в руках у гитлеровцев. Чудом избежав казни, он освобожден из тулузской тюрьмы наступающими частями Сопротивления. В сентябре 1944 г. он сформировал бригаду «Эльзас-Лотарингия», во главе которой дошел до Нюрнберга. «Как и многие в пору Сопротивления, я вступил в брак с Францией», — напишет он позднее.

В послевоенные годы, отдалившись от коммунистов, Мальро становится другом и соратником генерала де Голля, с которым он связывает надежду на возрождение Франции; в 1945–1946 гг. он — министр информации, а в 1956–1969 гг. — министр культуры. Теперь Мальро ратует за национальное самосознание и сосредоточивает свои интересы на культурном строительстве. Философскому осмыслению роли искусства посвящены в послевоенное время пространные эссе писателя: «Психология искусства» (1947–1949), «Голоса безмолвия» (1951), «Воображаемый музей мировой скульптуры» (1952–1954), «Метаморфоза богов» (1957–1977) и «Бренный человек и литературы» (1977). Искусство для Мальро выступает теперь как «анти-Судьба». Это самая высокая из человеческих возможностей — та, что позволяет человеку превзойти самого себя, прийти без насилия над человеческой природой, в неустанном творчестве к единению с родом человеческим. Бренной человеческой участи поздний Мальро противопоставляет и героизм действия, и напряжение ищущей мысли, и разгадки великих тайн бытия.

В 1967 г. Мальро опубликовал первый том воспоминаний с несколько агрессивным названием «Антимемуары». В них причудливо переплетаются подлинные факты и художественный вымысел, вопрошающие раздумья писателя и его беседы с видными политическими деятелями современности. Не меньшим своеобразием были отмечены и следующие книги, составившие второй том воспоминаний Мальро «Веревка и мыши» (1976). В последние месяцы жизни Мальро соединил оба тома в гигантский мемуарно-эссеистический цикл «Зеркало лимба».