Эми Хармон - Другая Блу

– Пойдем, нам туда. – Детектив Боулс двинулся в сторону. – Можно называть тебя Блу?

– Конечно. А мне как вас называть?

– Детектив… или Энди, тоже нормально.

Он провел меня в небольшую комнатку и отодвинул стул. Интересно, используют ли они эти помещения для допроса убийц или бандитов. Как странно: в центре планирования семьи я нервничала куда больше.

– Ну, рассказывай. Почему ты приехала ко мне сейчас, спустя столько времени? – Детектив Боулс скрестил руки с выступающими бицепсами на груди и отклонился на спинку стула.

– Тело моего отца нашли три года спустя после его исчезновения. Не знаю, известно ли вам об этом. Мне сообщил социальный работник, так что не представляю, как тогда обстояли дела у полиции, какие меры предпринимались. Думаю, что все было зафиксировано, и дело закрыли? – Надеюсь, я использовала правильную терминологию. Как и большинство людей, я смотрела детективные сериалы. Но попытка говорить с видом знающего человека только вызвала у меня чувство смущения и неловкости.

– На самом деле я знал. Я очень сочувствую твоей потере. – Детектив Боулс покачал головой, зная, что я не за этим пришла и история только начинается.

– Моя… тетя… – Голос сорвался. Она не была моей тетей, но мне нужно было говорить честно и не усложнять. Так что я немного поправилась. – Женщина, которая взяла меня, сказала мне тогда кое-что, что вряд ли знала полиция. Я не знала… понимаете… – Звучало как полнейшая бессмыслица.

Детектив Боулс просто ждал.

– Я не хочу, чтобы у нее были неприятности. Ей следовало бы все рассказать… но, думаю, у нее были свои причины.

– Тебе нужен адвокат? – мягко спросил детектив Боулс. Я недоуменно взглянула на него.

– Нет… не думаю. Я ничего не сделала. Тогда я была ребенком. Мне даже в голову не приходило пойти в полицию и рассказать об этом. И я надеюсь, что речь пойдет не о Шерил Шиверс или о ком-нибудь еще. Это касается меня. Я пытаюсь узнать, кем была моя мама.

– Если я верно помню, никто не знал, кто она, так?

Я кивнула.

– Но когда тело Джимми Экохока нашли, Шерил сказала мне, что он не был моим отцом.

Детектив Боулс выпрямился. Теперь я точно завладела его вниманием.

– Как она об этом узнала?

– Она рассказала мне, что Джимми остановился на ночь на стоянке в Рино. Сел за столик в кафе перекусить, а где-то через двадцать минут напротив него села девочка. Похоже, она спала на другой стороне большого стола, и он ее не заметил. Он предложил девочке картошку фри. Она не плакала, но была голодной и съела все, что он ей дал. И он остался сидеть там с ней, надеясь, что кто-нибудь за ней придет. – Я взглянула на детектива Боулса. Он смотрел на меня, вытаращив глаза, уже догадавшись.

– Нужно было знать Джимми. Он был не таким, как все. Жил не так, как другие, и реагировал тоже отнюдь не так, как остальные. Он был добрым, но также очень замкнутым и непритязательным. Могу представить, как он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что же делать с ребенком, но не произнес ни слова. Клянусь, он бы и в травмпункте с топором в голове промолчал бы.

Детектив Боулс кивнул, показывая, что он слушает.

Я замерла, пытаясь поймать воспоминание, притаившееся где-то в уголке сознания… такое расплывчатое. Помнила ли я это, или просто так часто представляла образ, что он заменил мне воспоминания?

– Так или иначе, вскоре за девочкой пришла женщина. Джимми думал, что ребенок потерялся и сам забрался на диван. Но из действий женщины он понял, что она специально уложила дочку туда и оставила ее спать, а сама играла на игровых автоматах.

Детектив Боулс покачал головой, не веря своим ушам.

– И это была ты.

– Да, – открыто призналась я. Потом я рассказала ему все, что говорила мне Шерил, о том, что, по мнению Джимми, моя мать пошла за ним к его трейлеру, о сломанной дверной ручке. О том, как он нашел меня следующим утром, как узнал и как не мог решить, что делать.

– Несколько дней спустя на стоянку приехала полиция, показали листовку с фотографией женщины, спрашивали про ребенка. Владелец стоянки, купивший несколько работ Джимми и в целом неплохо к нему относившийся, рассказал ему, что женщину нашли мертвой в местном отеле. Полиция приехала сюда, потому что на ней была футболка с логотипом стоянки. Тогда Джимми поехал дальше и взял меня с собой.

Когда я дошла до этого момента, детектив Боулс уже яростно записывал, глядя то на меня, то на бумагу.

– Вот и все. Моя мать оставила меня на стоянке в Рино. Ее нашли мертвой где-то рядом в мотеле несколько дней спустя. И я хотела спросить, можно ли, исходя из этих данных, узнать, кто она.

Детектив Боулс смотрел на меня, часто моргая, желваки на его скулах задвигались. Он не очень-то умел прятать эмоции.

– Ты знаешь, когда примерно это случилось?

– В августе. Я всегда думала, что мой день рождения – второго августа. Но как Джимми мог узнать об этом? Думаю, он просто отмечал мой день рождения в тот день, когда мама оставила меня. Конечно, уверенности у меня нет, но больше ничего в голову не приходит. По словам Шерил, она решила, что мне было около двух лет, когда это все произошло. Получается либо 1992-й, либо 1993 год. Это поможет?

– Конечно. Август 1992-го или 1993-го. Мотель. Пропавший ребенок. Футболка с логотипом стоянки. Может, что-то еще? Хоть что-нибудь?

– Она была совсем молоденькой… Может, даже моложе меня. – Эта мысль часто приходила мне в голову за последние несколько месяцев. – Индианка, как и Джимми. Думаю, это одна из причин, почему она оставила меня именно с ним. – Может, я обманывала себя. Но мне нужно было уцепиться хотя бы за соломинку.

– Мне нужно позвонить. Это дело точно не закрыли, потому что они так и не нашли тебя, верно? Полицейскому департаменту Рино придется поднять архивы, немного покопаться, что может занять несколько дней. Но мы узнаем, кто твоя мама, Блу.

– И узнаете, кто же я сама.

Детектив Боулс снова посмотрел на меня, а потом покачал головой, будто понимание его ошеломило.

– Конечно. Бедняжка. И узнаем, кто ты, тоже.

– Я еду в Рино.

– В Рино?

– Рино, штат Невада. – Уилсон все же был англичанином. Может, он не знал, где Рино. – Это в Неваде, но ближе к северу. Около восьми часов езды. Можно было бы на самолете, но срок уже слишком большой, не безопасно. Может, они меня и не пустят на борт.

– Почему Рино?

– Я была в полицейском участке в понедельник.

Уилсон широко распахнул глаза, но не пошевелился.

– И все им рассказала… про себя, про маму… про Джимми. – Мне вдруг захотелось плакать.

При разговоре с детективом Боулсом такого не было. Но он перезвонил мне сегодня, взволнованный. И у меня было предчувствие, что жизнь, которую я так старалась себе построить, разрушится снова.