Татьяна Боровенская - Вологжанка

– Ничего, – ответила Анна, – как все, так и мы. Надо попробовать, муж дом заколотит, будет совсем плохо, вернёмся.

Стали собираться. Федорёнок ругался, что его обманули, и теперь жди неприятностей из-за их паспортов, но помочь брату согласился, повторяя при этом:

– А что если меня из-за вас посадят в тюрьму? Мне тоже уезжать? Вернёшься ещё в родную деревню! Попомнишь моё слово. Разбегаются, как тараканы. А работать, кто будет? С вами социализм не построить, трудностей испугались, всей стране не просто. Надо было точно тебя раскулачить!

Николай не вступал с ним в перепалку, думая про себя:

«Вот ты зад оторви от стула, да и работай и строй свой социализм, а то всё в разъезде или агитацию в клубе проводить, знаю я, тебя хлебом не корми, дай языком помолоть»!

Фёдор ещё больше распалялся, видя молчание брата.

– А что люди скажут? Брату и его жене паспорт выдал, и тот уехал в город. Сейчас меня за глотку возьмут! Это вы, несознательные элементы рушите деревню, и тормозите наш путь в светлую эру коммунизма!

Николаю надоело слушать, и он сказал:

– Хорош агитацию разводить, ты что забыл? Не на собрании! Поехали вместе, я не против. Федорёнок вспомнил, что и правда, слушателей нет. Он «угас» и хмуро сказал

– Ладно, предупреди, как будете выезжать заранее, а то меня могут в район вызвать и напиши, как устроишься.

Анна пошла к соседке Катерине.

– Как здоровье? – Спросила она, – скоро тебе рожать-то?

– Слава богу, хорошо! Думаю, может месяца через два. – С радостной улыбкой ответила ещё довольно молодая, миловидная женщина

– Уверена, будет сын! Вот счастье – то! А то уж думала так и буду свою вдовью долю горькую и дальше тянуть. Я у Фёдора жёны не отбираю, знаю как тяжело одной, детей – то у неё нет, а мне ребёночек только и нужен.

Аня улыбнулась и погладила её по плечу:

– Правильно, узнаешь счастье материнства, нечего одной куковать! Дети хоть и тяжело достаются, но это радость и смысл жизни. Мужиков-то в деревне почти не осталось, война гражданская здорово подкосила, а от Федорёнка не убудет. Ты пойди, можешь взять у нас в доме что-нибудь для своего хозяйства. Колыбелька у нас хорошая осталась. Я своё отражала, уезжать мы собрались в Рикасиху, здесь наших детей не поднимем, голод замучил.

– Не боитесь переезжать? Ну да с твоим Николаем, ты словно за каменной стеной. Повезло тебе с мужем, работящий он, серьёзный, не пьёт и не курит. Бог вам в помощь! – Сказала соседка.

– Ты за домом присматривай, хорошо? Кто знает, как распорядится судьба? Будет совсем плохо, вернёмся в это колхозное рабство, куда же деваться? Александра, старшая, начала невеститься, лучше уж в городе пусть жениха ищет, может её доля лучше будет? – Грустно произнесла Анна.

– Может ты и права! Сколько годов я жила одна? В деревне туго с мужиками, не дай бог пропустишь свою пору или овдовеешь как я, то и всё, одиночество задушит. А в городе бы я жила, так давно бы себе и мужа нашла, и детей кучу родила. Ну, счастливо вам, зайду позже.

Солнце обогрело теплом, лес манил, предлагал грибы ягоды, но и появившаяся мошкара одолевала нещадно. Старшая Александра предложила:

– Райка, Вася, а пойдём ка в лес! Я полянку в прошлый раз приметила, земляники наберём, а мы с матерью пирогов испечём, да грибов поищем, можно посушить и в дорогу взять.

Любила Шура лес, в свободное от крестьянской работы время, часто уходила по ягоды. Первая певунья на вечеринках, не любила она работать в огороде, не ухаживать за животными. В такой большой семье работать приходилось, как взрослой. Она всё повторяла:

– Как выйду замуж, так не больше двух детей рожу. Столько ртов кормить, что за жизнь!

Анна посмеивалась:

– Не говори раньше времени! Своя ноша не тянет, как с мужем повезёт, а то и пятерых захочешь. Наш отец всем отцам пример, я бы и ещё родила, коли могла.

Лес приветливо встретил своими раскидистыми ёлками, соснами, да берёзами. Подошли к болоту, Шура знала дорогу через него, она приказала:

– Берите слегу, да за мной след в след, Вася, а ты замыкающий, присматривай за Райкой!

Огромное болото подсохло, дождей, последнее время не было, и они шли, словно по пуховой перине. Через пару километров у Райки заболели мышцы ног, и приятное ощущение от ходьбы ушло, хотелось скорее дойти к островку с деревьями, передохнуть и посидеть на твёрдой земле. Наконец дошли до редких деревьев, и болото плавно переходило в лес. Она вздохнула с облегчением. Александра быстро нашла полянку, усыпанную земляникой. Они наелись и набрали полные корзинки ягод. Отдохнув немного, пошли в обратный путь к дому.

– Опять это болото! – Сказала Рая.

– Не забудь слегу! – Напомнила сестра.

Рая и правда о ней забыла. Обратно они шли медленно, уставшие, но довольные. Уже виднелись берёзки и болото заканчивалось. Довольная Райка прибавила ходу. Вдруг она резко провалилась сразу же по пояс, едва сделав шаг в сторону. Она закричала, испугавшись, и ухватилась за слегу, как спасение. Шура повернула назад, но Василий уже лёг на живот и схватил девочку за руку.

– Проклятое болото, ну и коварное, – сказала Шура. Василий вытащил плачущую Раю.

– Ничего, уже близко, не бойся, – успокаивала сестра. – Внимательно, иди след в след, – строго приказала она.

Благополучно добравшись домой, они получили взбучку от Анны, что не предупредили её.

– Шура! Ты же старшая, – сказала она, – почему так поступила? В Свистунихе на крайнюю избу у леса стая волков напала и всю семью загрызла! Сейчас охоту запретили, и много их развелось, опасно в лес ходить, особенно детям.

– На собрание! Лесник приедет! – Закричали у дома, постучав колотушкой по воротам.

Николай сказал: – Напоследок схожу, послушаю, а вдруг охотиться разрешат?

Анна горько улыбнулась:

– Держи карман шире, дождёшься от них, скорее наоборот, ещё что-нибудь придумали, чтобы от леса отвадить!

Изба набилась людьми, все хотели увидеть нового лесника. Собрание открыл Федорёнок, произнеся, как всегда, пламенную речь о светлом будущем и коммунизме, передал слово леснику Григорию Ивановичу.

Худой, мужчина, со шрамом на лбу, был краток:

– Правильно сказал Фёдор Владимирович, наше будущее зависит от нас, партия и правительство прямо указывают:

«Необходимо беречь лес и всё, что в нём находится, это народное достояние».

А сейчас идёт хищническая вырубка леса на продажу, как и охота. Не бывать этому! Учтите, даже и за сломленную ветку будем штрафовать! А злостных нарушителей в тюрьму!

Раздались крики:

– А чем же печки топить, ну и ну!

– Помогайте сохранять лес, в сосновых делянках много хвойных иголок, большой слой под деревьями, от этого деревья гниют, вот и собирайте. Они прекрасно горят, да и деревьям этим поможете. На каждого человека будет норма дров, в деревне организуем бригаду, и можно будет пилить только сухостой или повреждённые деревья. Но шишки не собирайте, узнаю, кто шишками топит печки, оштрафую! Люди молча стали расходиться с хмурыми лицами.