Татьяна Боровенская - Вологжанка

Николай пришёл домой и с порога, с возмущённым видом воскликнул:

– Вот дела, Анютка! Мало им что голодаем, так ещё теперь запрещено и ветку в лесу сломить, будут штрафовать, и тюрьмой пригрозили! Завтра же готовься к отъезду, не дают здесь жить. Нужно уезжать пока паспорта не отобрали, а то, мало ли что.

Горько покидать родное гнездо, тем более построенное своими руками. Уже сложили на телегу двухведёрный самовар, сундук, кое-что из нехитрой утвари. Непривычно и страшно было смотреть на открытые ворота пустого овина. Анна незаметно вытирали слёзы, концом своего платка. Дети сидели на телеге притихшие и немного испуганные. Младшие не могли понять, отчего так хмурятся родители, а старшие молчали.

Николай перекрестился, поклонился дому, закрыл дверь, приладил доску и стал её забивать. Ему казалось, что он бьёт гвозди не в дверь, а в своё сердце.

Грустная Анна стояла рядом с телегой и ждала мужа. Николай зашёл за угол дома, нежно погладил его брёвна натруженной рукой с раздавленными от работы пальцами и прошептал:

– Ты уж прости нас, домушко!

Затем повернулся и твёрдым шагом подошёл, взял вожжи из рук Анны и, не оглядываясь больше, выехал со двора Они проезжали по улице, все кто был не на работе старые, да детишки вышли из домов, пожелали им счастливого пути, махали вслед, а потом, пригорюнившись, возвращались обратно. Ольга – божатка долго смотрела на уезжающих родственников, смахивая слёзы

«Ну, если и Крючковы уехали, то и наш черёд скоро придёт», – подумала крёстная.

Подъехали к дому Фёдорёнка. Он вышел им навстречу:

– Здорово! Собрались? Ну, в добрый путь!

Он пошёл рядом с Николаем.

В конце деревни у крайней хаты, которая стояла почти у леса, вдруг, откуда ни возьмись, выскочил заяц, и стремглав перебежал им дорогу, скрывшись среди густых деревьев.

Николай улыбнулся:

– Вот и лесные жители нас провожают. Дети заулыбались и оживились

Анна подумала: «Не к добру это, но может, обойдётся»? Но вслух ничего не сказала.

Федор спросил:

– А где де вы жить-то будете в Рикасихе? У знакомых что – ли? Найдёшь ли там работу?

Николай ответил:

– Не знаю ещё. Вот и посмотрим, как твоя Советская власть поможет беднякам. Теперь, мы пролетарии, ничего не имеем кроме детей, самовара и сундука. Руки мои рабочие прокормят, на это надеюсь, главное чтобы спина не подвела. Может детям дальше в жизни лучшая судьба улыбнется, и не будут голодать, как мы, да на работе ломаться за гроши. Едем за лучшей долей, а уж как судьба распорядится, один бог знает. В деревне и городе жизнь стала разная. Здесь Анна замучилась, со слезами белый, лесной мох с мукой мешать и пироги печь, это дело? Раньше, хоть дровишек продать можно было, сколь раз они выручали? И лес всегда помогал выжить, а теперь всё запрещено. Скоро и сам уедешь из деревни. Из трехсот домов, сколько осталось? Сто, а может и меньше! Город всех зовёт, чтобы выжить, погубили деревню, как специально. Ваш вождь к чему призывает? Пролетарии всех стран соединяйтесь! Нету крестьянам места в России, ну вот мы и стали пролетариями. А не понимают, что тем и сильна была Расея – матушка, что крестьяне хорошо жили и всех кормили. То, что творится сейчас при народной власти, при господах не было.

Федор задумался и ничего не ответил.

На пристани в Шуйском было многолюдно. Николай сгрузил вещи с телеги и попрощался с Федором:

– Не поминай лихом, брат, спасибо за помощь. Буду в деревню наведываться иногда, а ты за домом присмотри, огород мы Катерине отдали, рассказала Анне, что сына ждёт, поздравляю. Дети это ради чего мы живём и что оставим после себя. Прощай, авось свидимся ещё! Они обнялись. Ребятня радостно бегала по пристани, махая руками пароходу, который показался вдали. Небольшой летний дождик налетел, покапал и исчез.

– Хорошо, что дождь пошёл, это добрая примета, – сказала Анна.

– Главное, чтоб плакать не пришлось, – горько пошутил Николай, всё ещё тяжело отрывая от себя родную деревню, где прожил большую часть своей жизни

Разместились на палубе, усевшись на свой сундук, они с интересом смотрели по сторонам на проплывающие мимо окрестности.

Вдруг, Райка прижалась к матери и воскликнула:

– Мама, смотри, церковь плывёт, страшно!

– Вот глупая, – засмеялась мать, – это пароход проплывает мимо, а она на земле стоит.

По реке добрались до Вологды, старшие дети подхватили малышей и выгрузились на пристань.

– Вот и речку Сухону с Вологдой узнали! А правильно, что перебираемся в другое место, смотри, сколь дети увидели, а то в деревне были как бирюки, – сказала Анюта

мужу.

– Постой тут, пойду искать телегу и лошадь, надо до вокзала добраться.

Николай ушёл. Через полчаса он подъехал с дедом, который согласился их довезти

– Ох, у тебя и семья, детей много! Куда же вы едите? – Спросил он.

Николай улыбнулся:

– Богатый я! Без наследников, надеюсь не останусь, правда, состояния кроме вон самовара не имею, ну это дело наживное, было бы здоровье. В Рикасиху мы едем к знакомым, бежим из деревни от голода

– Знаю, сам к сыну переехал, как бабку свою схоронил. Погубили деревню, теперь будущее нашим детям покажет, добро это, аль нет.

Так, беседуя с дедом, незаметно приехали на железнодорожный вокзал, чтобы ехать дальше в Архангельск, а затем в Рикасиху.

Долгое путешествие до Рикасихи завершилось, уставшая семья прибыла в этот районный центр почти без средств, но дети были довольны, столько увидели, чего стоило поездка по железной дороге, они без конца вспоминали об этом.

На пристани в Рикасихе Николай нашёл мужчину с телегой. Худой, с жидкой бородкой, он запросил немного и Николай заплатил из последних оставшихся денег. Наконец они добрались до знакомых по адресу, но оказалось, что их там уже нет. Хозяева рассказали, что земляки перебрались в соседний, строящийся город Судострой.

Николай снова посадил малышей на телегу, расспросил у хозяев, где находится райисполком и поехали туда, так как платить за квартиру, он не мог, деньги были на исходе, впервые не зная, что делать в этой ситуации.

Он вошёл прямо в кабинет председателя райисполкома. Пожилой, сердитый мужчина с усами, спросил:

– Что вам гражданин? Почему врываетесь?

– Извините меня, но мы уехали от голода из деревни Иваново, гляньте в окно на мою большую семью. Хотели у знакомых остановиться временно, но они уехали в Судострой. Денег у меня больше нет, чтобы туда добраться, дайте работу, помогите.