А. Золотов - Смута. Сборник исторических романов

– Мария просит эту еду взять с собой, ее подруга голодна.

– Скажи Марии, что это не подруга, а ее раба. Ее накормят.

Толмач перевел слова хана и, видимо, подсказал, как себя вести. Мария встала со своего места и, в знак покорности и благодарности, поклонилась.

– Благодарствую, пресветлый хан! Да продлятся твои дни еще долго.

Лицо Сабудея приняло довольный вид, его единственный глаз улыбался.

– Скажи, Мария, где сейчас Джебе?

– Это тот, что был здесь и хотел отрубить мне голову?

– Да, я за него говорю.

– Я не могу тебе сказать, где он и что с ним.

– Почему?

– Я должна видеть человека, чтобы прочитать его Судьбу.

– Ты сказала, чтобы я не ходил в Киев. Меня там ждет смерть?

– Нет, полет твоей стрелы долог и путь ее далек.

– Тогда почему я не должен идти на Киев?

– Не все заканчивается смертью.

– Чем же еще?

– Ты великий хан, тебе все откроется в то время, когда ты решишь туда идти. Больше ни о чем не спрашивай. Все остальное принадлежит не твоей судьбе, а тебе самому.

Дежурный темник сообщил, что прибыл гонец ог Джабе. Мария и толмач покинули юрту.

Сабудей не дал гонцу пасть перед ним на четвереньки, потребовал вестей.

– Что там у Джебе-нойона?

– Джебе-нойон сообщает, что войско урусов покинуло лагерь и втягивается в степи, – гонец поклонился, давая понять, что все сказал.

– Сабудей улыбнулся, его глаз загорелся огнем нетерпеливого ожидания, но полководец сдержал себя.

– Вернешься к Джебе и донесешь ему мое решение, что все будет так, как задумали. Иди!

Матвей и еще несколько таких же рабов, как и он сам, пасли скот. Майское солнце и прошедший дождь создали хорошие условия для роста травы. Около трех сот бычков, насытившись буйной растительностью, лежали, лениво отбиваясь от мух. Пастухи, собравшись вместе, пытались общаться, но это было сложно сделать, так как только один русский раб знал все языки, на которых говорили его сотоварищи.

Приехали несколько нукеров, и старший из них приказал гнать гурт и указал рукой направление. Захлопали кнуты, степь огласилась криками пастухов. Бычки лениво поднимались, но удары скота и лай собак помогли им это делать быстрее. Прошли сутки, а нукер все торопил пастухов.

Солнце скатилось с небосвода, еще один майский день ушел в вечность. Матвей подошел к русскому рабу, который провел в рабстве всю свою жизнь и не помнил своего имени, и потому стал Хасаном.

– Скажи, Хасан, куда гоним скотину?

– Если я буду думать об этом, то быстро лишусь головы. Гони скотину и ничего ни у кого не спрашивай.

– Я раньше тоже так думал. Мои товарищи живут на воле, а я пожадничал, не послушал умных людей, и вот я раб. Хорошо, что голову не отсекли. Теперь думаю и хочу знать, зачем и куда гоним скотину.

– Скотину мы гоняем за войсками, чтобы им было, что есть.

– Хорошо бы иметь оружие, его можно где-то взять? – поинтересовался Матвей.

– Говори тише, за оружие, если его найдут – смерть.

– Ты в рабстве прожил всю свою жизнь, похож на лохматого бирюка. Почему не сбежал?

– Бежать? Кто там мне даст лепешку, щепотку риса или бобов?

– А если тебе отсекут голову за издохшую скотинку?

– Живой же еще.

К ним подошел раб-китаец. Он потянул Хасана в сторону. Матвей смотрел на них и думал: «Какие могут быть здесь секреты?» Лицо Хасана менялось, он мельком взглянул на Матвея, затем призывно помахал ему рукой.

– Иди сюда!

– Что случилось?

– Нас убьют.

– Откуда знаешь?

– Приехал десятник, который говорил своим нукерам, что всех пастухов надо убить. Этот раб-китаец все услышал….

Матвей перевел взгляд на китайца, тот сложил руки лодочкой и часто закивал головой и заговорил. Хасан перевел:

– Как только пригоним скот, рабов убить.

– Ты, наверное, чего-то напутал? Зачем нас убивать?

– Я понял так, что нукеры подгонят скот к урусам и оставят его им.

Матвей задумался. Он вспомнил, что еще в детстве был жестоко избит, за то, что хотел украсть хлеб, будто забытый торговцем. Это он потом узнал, что торговцы выставляли приманку таким образом, что ее можно было легко украсть. Тот, кто пытался украсть лакомство, был жестоко бит.

– Скот – это приманка для русских дружинников. Нас убьют, чтобы не мешали… – Матвей замолчал, прислушался.

В пыльных сумерках послышался вскрик человека, и все стихло.

– Началось, бегите!

После его слов Хасан и китаец поникли головами, страх парализовал их волю и силы. Матвей увидел подъезжающих нукеров.

– Бегите! Спасетесь, скоро ночь!

Китаец бросился в степь, но стрела прервала его бег и жизнь. Матвей бросился к скотине и затерялся среди нее. Хасан попытался последовать за ним, кривая сабля нукера рассекла его почти надвое.

Два нукера осторожно продвигались между бычками. Один, держа наготове лук, другой, саблю. Матвей старался затаиться, чтобы додержаться до темноты ночи. Бычок, испугавшись, нагнул крутолобую голову, пошел на него. Это заметили нукеры. Они быстро приближались. Матвей изо всех сил ударил крутолобого быка по глазам, бык взревел и еще с большей яростью стал преследовать обидчика. Матвей юркнул за другого быка, который успел изготовиться к отражению атаки. Низко опустив головы, упершись рогами, быки теснили друг друга. Нукеры на миг отвлеклись, но этого хватило, чтобы Матвей ударил кнутом лошадь воина, который был с луком. Лошадь стала на дыбы, а нукер от неожиданности спустил тетиву. Через мгновение, Матвей стащил его на землю и бросил под ноги быку. Второй нукер спешил помочь товарищу, но пришедшая в движение скотина не дала ему это сделать. Матвею хватило времени, чтобы овладеть луком и выстрелить во второго монгола, но выбраться из стада оказалось делом непростым. Тем временем к нему спешили товарищи убитых монголов. Они попытались достать Матвея стрелами, но только ухудшили для себя ситуацию. Несколько стрел впились в тела животных. Почувствовав кровь, животные ревели и сбегались к месту, откуда исходил запах крови. Нукеры поспешили покинуть стадо. Когда им удалось успокоить животных, Матвей уже скрылся в ночи.

Сбежать от смерти, половина дела, надо еще выжить в степи, которая кишит разъездами…. Нукеры, упустившие его, будут искать беглеца долго и упорно. Оставив у себя седельную сумку, Матвей отпустил коня, опасаясь, что он, почувствовав других лошадей, может выдать его ржанием. Он долго шел в ночи, пока не набрел на овраг. Забравшись в самые густые заросли, беглец затаился.

Утром дала о себе знать жажда, но в седельной сумке были какие-то тряпки и трут для разжигания огня. Матвей слизывал росу с листьев, но от этого пить хотелось еще больше, к тому же прибавилось желание поесть. Матвей, взяв наизготовку лук, двинулся вдоль оврага, надеясь, что сможет добыть дичь, но стрела, выпущенная им, пролетела далеко от взлетевшей птицы. Раненая второй стрелой крупная птица, стала убегать от Матвея в степь, удаляясь от оврага. Догнать ее не удавалось. Он остановился, чтобы попытаться попасть в птицу еще раз, но увидев, что к нему скачут два нукера, побежал. Чтобы отсечь его от оврага, монголы направили своих коней наперерез Матвею. Стрела судьбы вынесла Матвея еще раз, он успел прыгнуть в заросли, рискуя погибнуть, если не от удара о землю, то от острого сучка. Кусты смягчили удар, но лук потерян. Матвей поискал его глазами и увидел, что лук повис у самой кромки обрыва. Монголы, о чем-то переговариваясь, остановились у того места, где находился лук.