Андрей Расторгуев - Предел прочности

В первых числах июня Цицианов двинул в Эриванское ханство четырёхтысячное войско с двенадцатью орудиями, предписав Карягину охранять Елизаветполь и весь округ с «величайшей осторожностью и бдительностью». Как и раньше, советовал привлечь к этому делу конных охотников из шамшадильских татар и армян.

На Шурагельской равнине Цицианова встретил персидский авангард числом в двадцать тысяч всадников. Они сошлись двадцатого числа близ Эчмиадзинского монастыря, где русские сомкнутым строем и губительным огнём из ружей и пушек рассеяли беспорядочные конные толпы неприятеля. Узнав об этом, Карягин не сомневался, что князь обязательно дойдёт до Эривани, как бы ни старался помешать ему Аббас-Мирза. И уже второго июля Цицианов осадил столицу.

Не так-то просто взять город на высоченном утёсе с крутыми откосами, обнесённый двумя рядами крепостных стен, окружённых широким и глубоким рвом. К тому же когда эту крепость обороняет семитысячный гарнизон с шестью десятками орудий.

Осада длилась два месяца, но успеха не принесла. Пришлось возвращаться ни с чем, поскольку Цицианов оказался отрезан от Тифлиса неприятельскими отрядами. Принц Александр поднимал мятеж в Грузии, а на Кавказской линии, пользуясь малочисленностью войск, восстали осетины, тагаурцы и тиулинцы. Надо полагать, не без деятельного участия Аббас-Мирзы. Ещё и лезгины вновь повадились грабить Кахетию.

Неспокойно было и в Ганжинском округе. Здесь в августе появился Угурли-ага, старший сын убитого Джевад-хана, с тремя тысячами нукеров. Пытался возмутить шамшадильских татар. Пришлось Карягину двинуть туда один батальон с двумя орудиями, который до сих пор оставался в Шамшадиле, карауля выход из ущелья, куда отступил Угурли-ага. Самим соваться в горы не было никакого резона. Местные жители помогать отказались, опасаясь за свои семьи. Соседи, да и свои же земляки, выступающие против русских, вполне могли отомстить. А мстят здесь жестоко…

Но Угурли-ага и не думал бездействовать. В конце месяца он с отрядом в семьсот человек появился в другом месте, ворвавшись в кочевья аврюмцев. Получив об этом известие, Карягин сам двинулся туда с шефским батальоном при одном орудии. На реке Качхор в урочище Амамлу наткнулся на неприятельские пикеты, но те, не приняв боя, отступили.

Это было вчера. Сегодня же, встав лагерем в урочище Али-Булах, Карягин решил осмотреться. Дорога здесь расходилась в трёх направлениях. Бог его знает, где сейчас враг. Пойдёшь не туда и разминёшься. А то, чего доброго, со спины тебя прижмут.

Влево тянулось глубокое ущелье, сразу не понравившееся шефу. Туда-то в первую очередь он и направил капитана Дьячкова, дав ему сорок егерей и двадцать казаков.

– Ваше благородие, там татары! – доложил Дьячкову казак из высланного вперёд разъезда.

– Много?

– До тысячи.

Отлично. Вот, значит, где Угурли-ага окопался.

– Далеко?

– С полверсты отсюдова будет.

Это порядка четырёх вёрст от русского лагеря. Надо сообщить Карягину.

– Наблюдайте за ними, но тихо, чтобы вас не заметили.

– Будет сделано, ваше благородие.

Казак ускакал, а Дьячков, составив на скорую руку донесение, отправил с ним другого казака. Долго ждать не пришлось. Вскоре появился капитан Котляревский, который привёл сотню егерей. Все взмыленные. Бежали, небось.

– Что у тебя, Ларион? – спросил вновь прибывший, обмахиваясь шапкой.

Они давно на «ты». Почти ровесники, молодые дворяне, с юных лет в армии – оба начинали рядовыми в Кубанском Егерском корпусе. Вместе, как говорится, не один пуд соли съели. Чего им друг другу выкать?

– Татары, Пётр. Чуть меньше тысячи, – ответил Дьячков, успевший сам подняться на холм и осмотреть неприятельское войско.

– Все конные?

– А то как же.

– Фальконеты есть?

– Нет, вроде. По крайней мере, я не заметил. Вряд ли Угурли-ага будет их таскать.

– Согласен, даже если там не он.

– Больше некому. Карягин-то где?

– Следом идёт. Батальону, сам понимаешь, немного дольше собираться.

– Понимаю, только Угурли-ага уйти может.

– Верно говоришь, Ларион. – Котляревский хлопнул товарища по плечу. – А мы с тобою на что? Свяжем его боем, пока батальон подтягивается. Значит так, выходим из ущелья в походном порядке, делая вид, что совсем не ожидали встретить здесь неприятеля. Поспешно перестраиваемся в каре. Увидев, как нас мало, татары обязательно нападут, вот увидишь. После отбития атаки отступаем. Что сделает враг?

– Известно что. Перекроет ущелье, чтобы не дать нам уйти.

– Виват! – Взмахнув шапкой, Пётр нахлобучил её на голову. – И тогда мы атакуем во фронт, а подоспевший батальон с тыла.

– Годится, – улыбнулся Дьячков. – Только я в передовом фасе.

– Так вперёд… – Котляревский отошёл к солдатам. – Ну как, ребята, успели отдохнуть?

– Уж лучше вовсе не отдыхали, вашскродь, – отозвался весело кто-то из егерей. – Так бы и топали, не сбивая охоту, да басурман штыком кололи.

– Будет тебе, Сидоров, и штык, и басурмане… Прошу господ офицеров ко мне!

Когда подошли командиры взводов, Пётр кратко посвятил их в свой план. Указал каждому место в боевом порядке. Убедившись, что все уяснили задачу, быстро закруглился:

– Стройте солдат во взводные колонны…

Впереди ехали казаки, не сильно удаляясь, чтобы вовремя спрятаться за пехоту. Следом шагали егеря капитана Дьячкова, дальше – сотня Котляревского.

Завидев русских, татары загалдели. Повскакивали на коней и всей толпой ринулись на колонну, которая торопливо перестраивалась в каре. Коробка получилась небольшая, что в немалой степени раззадорило неприятеля, уже мнившего себя победителем. Улюлюкая, всадники неслись прямиком на выставленные штыки. Первые выстрелы, как и предполагалось, не смогли охладить их наступательный порыв.

Сделав три залпа, русские пошли вперёд, навстречу несущейся коннице. Для татар это было в диковинку. Обычно враг, если его меньше, бежал без оглядки, стараясь поскорее скрыться. Эти же прут напропалую, словно страха в них нет.

Сшиблись…

Три хлипких шеренги пехоты, ощетинившихся стальными штыками, не дрогнули, не прогнулись. Наоборот! Налетевшая конница рассыпалась, потеряв сразу несколько десятков человек. Нет, не прост враг. Нахрапом его не возьмёшь.

Неприятельские всадники обтекли строй, успокаивая израненных коней. Теперь они за спинами русских.

– Каре, стой! – скомандовал Котляревский. – Кру-гом!

Задние шеренги стали передовыми. Пётр оглянулся на Дьячкова, весело крикнув:

– На этот раз я в голове! – И тут же скомандовал: – Вперёд мааарш!

Коробка двинулась обратно.

Татары атаковать не спешили. Заняли высоты у выхода из ущелья. Приблизившихся русских встретили беспорядочной пальбой.