Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Тетушки были т ѣже, только еще, казалось, радостн ѣе, ч ѣмъ обыкновенно, встр ѣтили Валерьяна. Да и нельзя было иначе. Во первыхъ, потому, что если былъ недостатокъ у Воли, то только одинъ: то, что онъ болтался и не служилъ. Теперь же онъ поступилъ на службу, и на службу въ самый аристократическій полкъ, а во 2-хъ, в ѣдь онъ ѣхалъ на войну, онъ могъ быть раненъ, убитъ. Какъ ни страшно было за него, но это было хорошо, такъ надо, такъ д ѣлалъ и его отецъ въ 12 году. Въ 3-хъ, когда онъ вошелъ въ своемъ полукафтан ѣсъ галунами и высокихъ сапогахъ, онъ былъ такъ красивъ, что нельзя было не влюбиться въ него.

Встр ѣча была радостная, веселая, но случилось, что въ то время, какъ онъ прі ѣхалъ, Катюша стирала въ кухн ѣ. Перец ѣловавъ тетокъ, онъ разсказывалъ имъ про себя, и ему было хорошо, но чего-то не доставало. Гд ѣКатюша? Не испортилась ли? Не прогнали ли? В ѣдь на такую д ѣвочку охотниковъ много. А жалко бы. Ему хот ѣлось спросить, но сов ѣстно было, и потому онъ н ѣтъ-н ѣтъ оглядывался на дверь.

– Катюша! – закричала Марья Ивановна.

«А, она тутъ; ну и прекрасно».

И вотъ послышались поскрипывающіе башмачки и легкая молодая походка, и Катюша вошла все въ томъ же мытомъ и побл ѣдн ѣвшемъ съ т ѣхъ поръ розовомъ плать ѣи б ѣломъ фартучк ѣ. Н ѣтъ, она не испортилась. Не только не испортилась, но была еще мил ѣе, еще румян ѣе, еще св ѣж ѣе. Она покрасн ѣла, увидавъ Валерьяна, и поклонилась ему.

– Подай кофе.

– Сейчасъ, я готовлю.

Ничего, казалось, не случилось особеннаго 8 8 В подлиннике: особенно ни утромъ, когда на удивительно чистомъ подносик ѣ, покрытомъ удивительно чистой салфеткой, Катюша подала ему удивительно душистый кофе и зарумяненные сдобные крендельки, ни тогда, когда Катерина Ивановна вел ѣла ей поставить это поскор ѣй и принести кипяченыхъ сливокъ; ничего не случилось и тогда, когда она за об ѣдомъ принесла наливку и по приказанію Катерины Ивановны подошла къ нему и своимъ н ѣжнымъ груднымъ голоскомъ спросила: «прикажете?» Ничего не случилось. Но всякій разъ, какъ они взглядывали другъ на друга, удерживали улыбку и красн ѣли, передавая другъ другу все большую и большую стыдливость. Ничего не случилось, казалось, а сд ѣлалось то, что они почувствовали себя до такой степени связанными, что эту первую ночь не могли выгнать отъ себя мысли другъ о друг ѣ. Они, очевидно, любили другъ друга, желали другъ друга и не знали этаго. Валерьянъ никогда не думалъ о томъ, что онъ красивъ и что женщины могутъ любить его; онъ не думалъ этого, но обращался съ женщинами какъ будто былъ ув ѣренъ, что он ѣне могутъ не любить его. Катюша – та и совс ѣмъ не позволяла себ ѣдумать о томъ, что она нравится ему и что она сама любитъ его. Видъ его слишкомъ волновалъ ее, и потому она не позволяла себ ѣдумать этаго.

Но на другой день, когда они встр ѣтились въ коридор ѣ, онъ хот ѣлъ по прежнему поц ѣловать ее, но она отстранялась, 9 9 Зачеркнуто: но когда онъ обнялъ и протянулъ къ ней губы, она помиловала его и уб ѣ жала. покрасн ѣла до слезъ и сказала такимъ жалкимъ, безпомощнымъ голосомъ: «не надо, Валерьянъ Николаевичъ», что онъ самъ почувствовалъ, что не надо, что между ними что то сильн ѣе того, всл ѣдствіи чего можно ц ѣловаться въ коридорахъ.

Валерьянъ хот ѣлъ пробыть только день, но кончилось т ѣмъ, что онъ пробылъ 5 дней и исполнилъ желаніе тетушекъ – встр ѣтилъ съ ними пасху. И въ эти дни случилось съ нимъ и съ Катюшей то, что должно было случиться, но чего Валерьянъ вовсе не желалъ и не ожидалъ. Когда же это случилось, онъ понялъ, что это не могло быть иначе, и ни радовался, ни огорчался этому.

Съ перваго же дня Валерьянъ почувствовалъ себя совс ѣмъ влюбленнымъ въ нее. Голубинькое полосатое платьице, повязанное чист ѣйшимъ б ѣлымъ фартучкомъ, обтягивающимъ стройный, чуть развивающійся станъ съ длинными красивыми руками, гладко-гладко причесанные чернорусые волосы съ большой косой, небольшіе, но необыкновенно черные и блестящіе глаза, румянецъ во всю щеку, безпрестанно затоплявшій ей лицо, главное же, на всемъ существ ѣпечать чистоты, невинности, изъ-за которыхъ пробивается охватившая уже все существо ея любовь къ нему, пл ѣняли его все больше и больше. Такая женщина въ эти два дня казалась ему самой той единственной женщиной, которую онъ могъ любить, и онъ полюбилъ ее на эти дни вс ѣми силами своей души. Онъ зналъ, что ему надо ѣхать и что не зач ѣмъ теперь оставаться на день, два, три, нед ѣлю даже у тетокъ, – ничего изъ этого не могло выдти; но онъ не разсуждалъ и оставался, потому что не могъ у ѣхать. 10 10 Зач . : Церковь была въ верст ѣ отъ дома, а съ утра въ великую субботу начались разговоры о томъ, какъ ѣ хать тетушкамъ: въ саняхъ или въ пролетк ѣ . Р ѣ шено было въ саняхъ. Валерьянъ <���сопровождалъ ихъ> оставался дома.

Въ заутреню тетушки, отслушавъ всенощную дома, не по ѣхали въ церковь; 11 11 Зач: и Валерьянъ остался. но Катюша по ѣхала съ Матреной Павловной и старой горничной – они повезли святить куличи. Валерьянъ остался было тоже дома; но когда онъ увидалъ, что Катюша у ѣхала, онъ тоже вдругъ р ѣшилъ, что по ѣдетъ. Марья Ивановна засуетилась.

– Зач ѣмъ ты не сказалъ, мы бы большія сани вел ѣли запречь.

– Да вы не безпокойтесь, тетушка. Теперь и на колесахъ и на саняхъ хуже. Вы не безпокойтесь, я съ Парфеномъ (кучеръ) устрою. Я верхомъ по ѣду.

Такъ Валерьянъ и сд ѣлалъ. Онъ прі ѣхалъ къ началу заутрени. Только-только онъ усп ѣлъ продраться впередъ къ амвону, какъ изъ алтаря вышелъ священникъ съ тройной св ѣчей и зап ѣлъ «Христосъ воскресе». Все было празднично, весело, но лучше всего была маленькая, гладко причесанная головка Катюши съ розовымъ бантикомъ. На ней было б ѣлое платьице и голубой поясъ. И Валерьяну все время было удивительно, какъ это вс ѣне понимаютъ, что она царица, что она лучше, важн ѣе вс ѣхъ. Она вид ѣла его, не оглядываясь на него. Онъ вид ѣлъ это, когда близко мимо нее проходилъ въ алтарь. Ему нечего было сказать ей, но онъ придумалъ и сказалъ, проходя мимо нея: «Тетушка сказала, что она будетъ разгавливаться посл ѣпоздней об ѣдни». Молодая кровь залила все милое лицо, и черные глазки, см ѣясь и радуясь, взглянули на Валерьяна.

– Слушаю-съ, – только сказала она.

Посл ѣранней об ѣдни и христосованія съ священникомъ началось взаимное христосованье. 12 12 Зачеркнуто: Катюша, получивъ свои завязанные въ салфетки куличи, что то еще увязывала съ Матреной Павловной, стоя у окна въ прид ѣ л ѣ . Валерьянъ шелъ въ своемъ мундир ѣ, постукивая новыми лаковыми сапогами по каменнымъ плитамъ, мимо. Онъ шелъ къ священнику на промежутокъ[?] между ранней и поздней. Народъ разступался передъ нимъ и кланялся. Онъ шелъ и чувствовалъ себя отъ безсонной ли ночи, отъ праздника ли, отъ любви ли къ Катюш ѣособенно возбужденнымъ и счастливымъ. Кто узнавалъ его, кто спрашивалъ: «кто это?» На выход ѣизъ церкви среди нищихъ, которымъ Валерьянъ раздалъ денегъ, онъ увидалъ Катюшу съ Матреной Павловной. Они стояли съ бока крыльца и что то увязывали. Солнце уж ѣвстало и ярко св ѣтило по лужамъ и сн ѣгу. Пестрый народъ прис ѣлъ на могилкахъ. Старикъ кондитеръ Марьи Ивановны остановилъ его, похристосовался, и его жена старушка, и дали ему яйцо. Тутъ же подошелъ молодой мужикъ, очевидно найдя, что лестно похристосоваться съ офицеромъ бариномъ.