Татьяна Герасименко - Экологичный развод. Как уберечь ребенка от травмы и выйти из кризиса самому

Когда я вижу, что за кризисом развода как призраки поднимаются старые травмы, или когда клиент имеет особую невротическую организацию психики, я могу посоветовать проработать главный внутренний конфликт, связанный с травмой (детства) и влияющий на привычный жизненный сценарий. Это делается в фокусной психодинамической группе.

Многие мои коллеги соглашаются, что группа — это великолепный вид помощи, т. к. каждый человек нуждается в том, чтобы откровенно поговорить о своих чувствах и мыслях. Не имея психологической возможности свободно обсуждать с бывшим партнером свои страхи, сомнения и вопросы, люди находят нужное внимание в группе. Когда они его получают, то становятся способными услышать других людей со схожими проблемами — это позволяет сделать открытия и о своей ситуации. Когда ты слушаешь другие истории и совершенно другие оценки и узнаешь о другом поведении, когда видишь то, как сам воспринимаешься окружающими, то возникают инсайты — открытия о себе, новый взгляд на решение своих проблем.

Атмосфера в группе, совместная работа дают мужество честно подумать о своих не вполне одобряемых чувствах, и, несмотря на это, группа дает очень много поддержки и критериев оценки. Это уникальный опыт, он возможен только в очной групповой работе.

Одиночество многих пугает. Есть люди, которые никогда не оставались одни. Видимо, из-за сильного подсознательного страха. Например, есть женщины, которые за свою жизнь не оставались без мужчины никогда. Расставаясь с одним, они уже намечают себе новые отношения. Благо эти женщины привлекательны и не имеют проблем с партнерами. Так и переходят от мужчины к мужчине, будто обезьяны прыгают с лианы на лиану, не давая себе времени на осмысленный выбор и необходимую паузу на свои внутренние процессы.

У меня были клиентки, панически боящиеся одиночества. Такой запредельный страх, необъяснимый логическими доводами, иррациональный по своей силе, наводил на мысли о пограничной организации психики этих женщин. Но то отдельная история.

Страх одиночества, конечно, — очень естественное переживание. Развод неизбежно поднимает эту тревогу. В первые два года обыденные привычки вынуждены меняться — приходится все делать одному: спать одному, одному пить кофе по утрам, молчать о сокровенном, потому что делиться не с кем, планировать и предусматривать дела тоже приходится в одиночку. На выходных встает вопрос досуга. В первые полгода особенно тяжело, особенно когда привычка жить семьей длилась много лет.

Однако одиночество бывает разным — экзистенциальным (когда начинаешь задумываться о смысле вещей, жизни и смерти) или окрашенным в невротическое переживание (когда страшно остаться без партнера, потому что… — и тут обычно такие люди не знают, что ответить). Просто страшно остаться в одиночестве. Психологически это означает, что они в отсутствии партнера перестают чувствовать себя, теряют свое Я.

Одиночество в отношениях в принципе неизбежно. Конечно, любимый человек создает ту общность, которая называется счастьем взаимопонимания и поддержки. Но чтобы иметь возможность понимать друг друга и оказывать помощь, нужно иметь противоположный опыт отказа в близости. Невозможно приближаться к человеку, если ты не можешь отдаляться от него. Нельзя ценить и замечать помощь, если нет опыта, когда тебе отказали в ней. Мы все разные, и в брак вступают тоже отдельные личности. Когда мы признаем право человека быть другим — интересоваться другими вещами, иметь иное восприятие событий, противоположную оценку, свой стиль мышления, признавать его индивидуальные, а не семейные цели, — тогда встреча вас двоих возможна. И тогда возможна близость. В этой точке и возникает волшебное удовольствие от общения, от эмоционального обмена, открытия друг друга. Только здесь возникает опыт уважения, когда мы не терпим недостатки другого человека, а уважаем нашу разность. Его отличие не раздражает нас. Да, оно может огорчать, но не раздражать. Потому что при настоящей встрече и реальном контакте мы будем радоваться совпадению, но не требовать от другого человека соответствовать нашим фантазиям о нем.

Более того, его отличия могут возбуждать исследовательский интерес без прицела на манипуляцию. Манипуляция выглядит так: «Дай я у тебя выведаю, что и как ты думаешь, а потом найду аргументы переубедить в свою пользу». Нет. Искренняя заинтересованность звучит иначе: «Как интересно у тебя это устроено, а можно поподробнее? Как любопытно! А что ты думаешь об этом? Похоже, мы тут не совпадаем друг с другом. Жаль».

Тогда моменты потери взаимопонимания не вызывают большой агрессии и страха, потому что есть способность признавать различия. Есть убежденность, что отношения — не замороженное слияние навсегда, отношения — это динамическое равновесие с приближением и отдалением. Приведу фразу психотерапевта: «Если вы не способны переносить одиночество, не вступайте в брак» [9] Витакер К. Полночные размышления семейного терапевта. — М.: Класс, 1998. .

Когда человек расценивает отношения и контакт с близкими людьми как динамический процесс, для него и одиночество переносимо. Такой человек не впадет в эмоциональную зависимость от партнера. Он не будет панически бояться быть брошенным. Да, ему будет больно, но его тревога переносима. Такой человек способен психологически завершить отношения, когда пришло время.

Как семейный психолог я часто наблюдаю много «слияния» в семьях, а это провоцирует эмоциональную созависимость.

Когда конфликты воспринимаются слишком болезненно? Когда уже непонятно:

• любишь ты человека или приспособился к нему;

• хочешь ты продолжать так жить или не хочешь;

• хочешь ты разводиться или нет;

• чего хочешь ты, а что — члены твоей семьи. Желания уже воспринимаются как общие.

В этих условиях человек крайне раним к отвержению.

Тогда одиночество расценивается как угроза «мы».

Да нет никакого «мы».

Есть пульсирующая близость, которая родная сестра одиночеству. Такие две половинки одного портрета.

Итак, «слияние» — это невротический способ избежать страха одиночества, но именно этот способ к хроническому страху одиночества и приводит.

И все-таки одиночество — непростое переживание. Развод и потеря семьи опустошают, и, чтобы не быть оглушенным пустотой, человек пытается заполнить себя суррогатами и суетой.