Сильвия Энтони - Открытие смерти в детстве и позднее

Ниже приводятся его завершения историй, которые я не буду интерпретировать.

Таблица S.C.T. 6

Множество исследований было посвящено связи между опытом утраты в детстве и психиатрическим расстройством во взрослой жизни. Одним из первых роль смерти сиблинга изучал Розенцвейг [164] , который обнаружил, что у мужчин-шизофреников значимо чаще, чем в контрольной группе, в детстве, в возрасте до шести лет, произошла смерть сиблинга, в основном младше, чем испытумый. Последующие исследования уменьшают ясность картины. Пациентам, которых в Европе сочли бы депрессивными, в Америке может быть поставлен диагноз шизофрении [165] . Некоторые исследования влияния утраты родителя показали значительную связь с возникновением впоследствии психического расстройства, однако, согласно более поздним данным, здесь, в Англии, эта связь подтверждается только для госпитализированных (то есть тяжелых) депрессивных больных, лишившихся матери в возрасте до 15 лет [166] .

Обращаясь к случаям нашей выборки, где ребенок недавно пережил утрату отца, мы находим у Бернарда N (8 л. 2 м.) страх тюремного заключения, подобный тому, что испытывал Ральф О (см. выше, стр. 125). Бернард, интервьюированный в лондонской школе, имел здоровый, привлекательный вид. Для нас сейчас релевантны его ответы на предварительные вопросы и части теста Термана-Меррилла, а также его завершения историй. Они приведены все вместе ниже.

Опай отмечают традиционный негативизм ребенка, спрошенного об его имени. («Как тебя зовут?» «Так же, как папу!» «Как зовут папу? «Так же, как меня!») Школьники, интервьюированные для этого исследования, не реагировали на нас таким образом. Возможно, Бернард не знал точно, останется ли его фамилия прежней после смерти отца, но, скорее, его сопротивление тому, чтобы назвать ее, связано с темой а) теста: он боится, что его «заберут в полицию». О смерти отца семье сообщил полисмен, вероятно, с участием и состраданием. Для ребенка, тем не менее, полисмен ассоциируется с наказанием. Подобно Эдне (табл. S.C.T. 4), Бернард в своих фантазиях боится, что кто-то окажется в доме ночью; он фантазирует о превращении животного в человека, хочет магически произвести на свет «всамделишного человека». Подобно Эрику G (табл. S.C.T. 1), он хочет остаться маленьким. Эрик сказал, что он бы тогда жил немного дольше. Персонаж фантазий Бернарда идет дальше: он пытается уменьшиться. При шизофрении часто наблюдается бред или выражаемый страх уменьшения или исчезновения тела.

Бернард знает, что в реальности он ни в коем мере не является ответственным за смерть отца, тем не менее, он навязчиво поглощен идеями вины и наказания со стороны общества. В нормальных фантазиях маленького мальчика отец может быть уничтожен и замещен им самим. В результате внезапной смерти отца для Бернарда его фантазии вторглись в реальность. В фантазиях происходит возмездие, репарация, осцилляция между двумя персонажами. На какой фазе остановится вторжение? Ребенок пытается разграничить фантазию и реальность. Смерть отца не должна входить в придуманную историю, она должна оставаться исключительно реальной. Мертвый — это когда твой папа умер.

Какие психологические процессы лежат в основе страха и чувства вины ребенка? Мы можем обнаружить здесь действие двух процессов. Один из них – повсеместно наблюдаемая регрессия к ранним моделям поведения в условиях эмоционального стресса. Второй процесс Фрейд считал характерным для психики маленького ребенка и описывал как нарциссическую переоценку субъективных психических процессов, или веру во всемогущество собственных мыслей. Нужды и желания младенца удовлетворяются матерью, и для него возникает условно-рефлекторная ассоциативная связь между его желаниями и действиями других, согласующимися с этими желаниями.

Против теории инфантильного формирования веры в собственное могущество могут быть выдвинуты два аргумента. Родители знают, что дети с рождения обладают крайне эффективным средством сообщения о своих нуждах, поэтому скорее могут ассоциировать свой плач или крик с реакцией взрослых, чем желание, вызвавшее плач, с предпринятыми действиями. Также утверждается, что желания младенца не всегда выполняются, так что условный рефлекс не должен формироваться. Этот второй аргумент можно бы принять во внимание, если бы формирование условного рефлекса требовало неизменности факта или способа подкрепления, но эксперименты на животных показывает, что это не так: достаточно того, чтобы подкрепление происходило в пределах определенного интервала времени. Что же касается младенца, то он просто не выживет, если его желания и нужды не будут удовлетворяться в пределах определенного периода времени после их возникновения. Таким образом, в человеческую психику, прежде всего в связи с длительной беспомощной зависимостью, встраивается готовность верить, что желаемое и устно заявленное исполнится. Относительно первого аргумента – важности плача в частности и вокализации вообще, – следует отметить, что слово, заклинание имеет огромную значимость в системе нарциссического, магического мышления; часто магическая действенность приписывается молитве, а имена ассоциируются с таинством. Но такие вокализации, по-видимому, отражают вторичную активность в системе, а не ее необходимую суть.