Сильвия Энтони - Открытие смерти в детстве и позднее

Таким образом, статистический взгляд дал новое основание для примирения со смертью, которое для многих современников Галлея обусловливалось божественной волей или упованием на жизнь после смерти. Впоследствии, однако, научный прогресс побудил отвергнуть пессимизм Галлея: наука обещала человеку продление жизни. Более того: успехи науки на этом поприще были обусловлены отказом от покорности смерти, особенно смерти других, будь то покорность по религиозным причинам или по причинам, выдвинутым вольнодумцем Галлеем. Но в его время показатели смертности считались незыблемыми.

Граунт рекомендовал свой анализ Бюллетеней Смертности вниманию Королевского Общества как изыскание в области естествознания. Галлей понял, что не только Природа, в обычном смысле этого слова, ответственна за соотношение рождений и смертей:

Галлей высказывает мысль, что государство заинтересовано в увеличении популяции, – «Сила и Величие Короля выражаются в многочисленности его Подданных», – и потому:

Последние пять слов являются зловещим пророчеством о социальной истории последующего периода. Экономическая незащищенность, повсеместная бедность крестьян и безземельных батраков на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков обильно документированы, так же, как и нежелание правивших монархов, парламента, землевладельцев поддержать этих людей или хотя бы рассмотреть меры, которые могли бы быть приняты в целях более равного распределения материальных источников благосостояния либо произведенной продукции. Преждевременная смерть кормильца семьи оставляла множество женщин и детей в безнадежной нужде. Примерно в то время, когда Галлей представил свой доклад Королевскому Обществу, небольшие группы торговцев начали организовывать общества взаимопомощи на случай болезни или смерти кормильца. Вследствие незнания правильной актуарной практики и вообще средств адекватного расчета взносов и выплат многие из этих обществ потерпели неудачу. К середине восемнадцатого столетия «Различные общества для блага престарелых и вдов, которые непрерывно организовывались, внушая и затем разрушая надежды бедствующих и несведущих, стали объектом серьезного беспокойства» [365] . В особенности эта ситуация заботила духовенство, унаследовавшее от раннехристианского учения и грандиозных церковных институтов средневековья долг облегчения страданий, не имея в протестантских странах ни финансовых средств, ни административного статуса, которые позволили бы осуществлять это в масштабе всей страны. Англиканский священник Дэрхэм (Derham) видел в постоянном соотношении количеств рождений и похорон божественное предначертание; немецкий теолог, который был армейским священником, пытался продемонстрировать это, собрав данные для больших популяций [366] . Нонконформистский священнослужитель из Уэльса, Ричард Прайс (Pichard Price) [367] , стремясь к учреждению ежегодной ренты для вдов и сирот, собрал более полные данные для расчетов, необходимых при страховании жизни. Ему удалось привлечь внимание Питта (Pitt), тогда канцлера казначейства (министра финансов) Англии, к своим планам. К сожалению, Прайс считал количество рождений по регистрации крещений, в том числе в городе Нортгемптон (Northampton), где многие родители не одобряли крещение в младенчестве; в результате полученные им соотношения рождений и смертей оказались ошибочными, и, как сообщается, из-за этого казна потеряла два миллиона фунтов [368] . В результате этого, а также его симпатии к американским и французским революционерам, у Прайса появилось много врагов при его жизни. В наше время его усилия содействовать развитию страхования жизни интерпретированы как попытка укрепить нонконформизм в период, когда помощь страждущим в основном находилась в руках государственной Церкви [369] , но на самом деле свидетельства того, что он был больше сектантом, чем гуманистом, слабы.

Прайс был другом Юма (Hume), Франклина (Franklin) и Пристли (Priestley), а также членом-учредителем Унитарианской церкви. Этот круг испытал глубокое влияние французских философов Просвещения. Многие в нем верили, что идеальное состояние общества достижимо путем избавления от ретроградности и нетерпимости церкви и государства. Зачастую это убеждение было соединено с уверенностью, что каждому человеку должно быть позволено искать своей выгоды без каких-либо помех и что там, где эта политика невмешательства преобладает, люди на самом деле начинают жить лучше. С этим Прайс не был согласен. Дэниэл Мальтус (Daniel Malthus), также представитель либеральной среды, придерживался оптимистических взглядов. Его сын Роберт, несмотря на то, что дома ему прививались взгляды Годвина и Кондорсе (Godwin, Condorset), а в школе его обучали унитарии, отверг как антиклерикализм (приняв англиканский духовный сан), так и философский оптимизм (в доводах, приведенных в его первом «Опыте о народонаселении») [370] . Он писал, что бесполезно «мечтать об обществе, все члены которого живут в комфорте, счастье, имеют сравнительно много досуга и не тревожатся о средствах существования для себя и своих семей», поскольку репродуктивный импульс – «страсть между полами», – который не обнаруживает признаков уменьшения с развитием цивилизации, вызывая прирост в геометрической прогрессии, ведет к перенаселенности территорий, которые должны кормить людей, поэтому – к бедствиям от голода, болезней или войн. Результирующий высокий уровень смертности снижает рост населения, тем самым приводя его в соответствие с ростом сельскохозяйственного производства.