Роберт Бертон - Разум VS Мозг. Разговор на разных языках

Мне вопрос о том, как Нечто возникает из Ничто, кажется философским и интеллектуальным тупиком. Неудовлетворительный результат 2500 лет попыток найти на него ответ должен служить предостережением о том, что вопрос либо неразрешим, либо имеет некий внутренний логический изъян и является проблемой семантики [84] или фундаментальным парадоксом, возникающим из того способа создания зрительной корой картины мира, видимой «мысленным взором». (Возможно, существуют люди с экстраординарной силой воображения, которые способны мыслить исключительно на абстрактном уровне, но для подавляющего большинства из нас картина мира требует неких образов – отсюда и термин «картина мира».)

Конечно, я не могу проверить эту гипотезу каким-либо осмысленным способом – я ограничен чувственным характером собственных мысленных образов, и это не позволяет мне рассмотреть альтернативные точки зрения. В то же время мой мозг будет подталкивать меня к тому, чтобы я продолжал задавать вопросы, поскольку он смонтирован с ориентацией на поиск и разрешение неоднозначности зрительных образов [85]. Я подозреваю, что эта биологическая потребность объяснить неизбежный фон на мысленной картине является главным фактором, поддерживающим кажущуюся самой актуальной философскую/теологическую проблему, которая стоит перед современным человеком.

Посмотрим, что произойдет, если мы попробуем отступить от этой биологически генерируемой системы мысленных образов с ее разделением на фигуру и фон. Чтобы избежать вопроса, что лежит за пределами Вселенной, Хокинг предположил, что у Вселенной нет границ. Чтобы сделать это, он попросил бы нас принять иной взгляд на Вселенную. Его визуальная метафора: у Вселенной есть форма, по которой, подобно Земле, можно двигаться непрерывно, не наталкиваясь на стены, обрывы и ущелья. Если по ней можно передвигаться бесконечно, то она фактически не имеет границ. Хотя этот мысленный образ, судя по всему, удовлетворял Хокинга, я не могу понять, как отсутствие границ на «поверхности» Вселенной может что-либо говорить о том, что находится за ее пределами или что существовало до ее появления.

В введении я описывал, как система ментальных ощущений в мозгу генерирует точку зрения от первого лица. На этом примере мы можем наблюдать, как разница в видении становится отправной точкой теории, создаваемой для решения проблемы, которая сама по себе может оказаться в буквальном смысле умозрительной [86]. Но даже после того, как Хокинг потратил большую часть своей карьеры на детальную разработку этой теории, альтернативная картина мысленного взора Хокинга не может преодолеть проблему более привлекательного универсального мысленного образа с фигурой и фоном. В конце концов, Хокингу пришлось бороться с необходимостью сказать что-либо о фоне, окружающем его безграничную Вселенную. Пытаясь использовать свою альтернативную перспективу для объяснения нашего стандартного неполноценного видения, он оказывается в логическом тупике утверждений о спонтанном созидании и о том, что гравитация как-то существовала до пространства и времени [87].

Я не могу позволить себе сомневаться в теоретических выкладках Хокинга – у меня нет достаточного понимания математики и физики. Я говорю не об истинности его теории. Меня беспокоит, что степень невежества (или намеренного пренебрежения) в отношении проблемы того, как мозг производит мысли, трансформируется в обожествление чистого разума. Согласно недавнему пресс-релизу Хокинг сказал, что его интерпретация законов, управляющих нами и нашей Вселенной, на сегодняшний день является единственным кандидатом на законченную «теорию всего». Если это подтвердится, то это будет унифицированная теория, которую искал Эйнштейн, считающаяся триумфом человеческого разума [88, 89].

У меня нет желания критиковать Стивена Хокинга. (На уровне личности я большой почитатель его труда и героического духа, проявляющегося в жизни с одним из самых инвалидизирующих и деморализующих неврологических заболеваний.) Мне интереснее подчеркнуть, как концепция работы разума становится отправной точкой всех теорий, будь то теории космоса, изменений климата или природы сознания. Теории не должны начинаться с предположений в отношении исследуемого объекта. Они должны начинаться с пристального взгляда на инструмент – разум, – который создает эти предположения. В противном случае это будет еще одним шагом к вере в спонтанное создание чего-то из ничего.

В последние годы идея рациональности мышления получила ряд мощных ударов, от описания сотен когнитивных искажений и до понимания той разрушительной роли, которую эмоции могут играть в том, что мы считаем рациональным принятием решений. Движения самосовершенствования, например, занимающиеся тренировкой эмоционального интеллекта, все чаще фокусируются на методах обуздания эмоций. Мы можем научиться считать до 10, глубоко дышать и откладывать важные решений, пока не утихнет бурлящее внутри раздражение. В идеале мы должны быть способны выработать аналогичные методы для процессов узнавания и совладания с эмоциями с их потенциально ненадежными ментальными ощущениями.

Однако между эмоциями и ментальными ощущениями существует фундаментальная разница. Мы не можем отстраниться от ментальных ощущений – они являются тем единственным средством, с помощью которого мы оцениваем свое психическое состояние. В книге «On Being Certain» я подчеркивал биологическую основу, которая делает необоснованное чувство убежденности столь труднопреодолимым. К несчастью, это так же верно для всех остальных ментальных ощущений. Посмотрите, например, какую важную роль личное ощущение причинной связи (или ее отсутствия) играет в формировании убеждения о глобальном изменении климата.

Большинство ученых-климатологов уверены, что «усилившиеся ураганы соответствуют прогнозам о том, что потепление на планете повысит вероятность погодных катаклизмов» [91, 92]. Тем не менее для некоторых сильнейшая снежная буря на северо-востоке США 2009 г. была свидетельством против глобального потепления. По словам сенатора Джеймса М. Инхофа, «если идет больше снега, а на улице холодает, значит, никакого глобального потепления нет» [93]. Дональд Трамп [26]  Крупный американский бизнесмен, шоумен и писатель. – Прим. пер. , ссылаясь на сильную снежную бурю, предложил Нобелевскому комитету отобрать Нобелевскую премию мира у Эла Гора [27]  Нобелевская премия мира была присуждена Альберту Гору 12 октября 2007 г. за работу по защите окружающей среды и исследованиям по проблеме изменения климата. – Прим. пер. [94]. Сенатор Джефф Бингамэн, председатель Комитета по природным и энергетическим ресурсам, утверждал, что мощные снегопады сильно осложняют защиту утверждения о том, что глобальное потепление является неминуемой угрозой.