Анатолий Верчинский - Продажи и переговоры: смотрите, как надо продавать. Психология в кино. Часть 4

– Господа, защитники великой Римской империи, можно мне войти?

– Конечно, шейх. Окажите нам такую неожиданную честь.

– Благородный трибун 4 4 Трибу́н (лат. tribunus) – должностное лицо в Древнем Риме. очень любезен. Теперь вы наверняка задаетесь вопросом: зачем я сюда пришел? Вы, конечно, знаете, что я игрок. И я готов поставить на своих белых лошадок против великолепных непревзойденных вороных трибуна. Но я ставлю на моих бедных лошадок. Ставки без ограничений.

– Я поставлю первым!

– И я!

– Подождите, мои дорогие защитники отечества. Можно мне сначала присесть?

– Можно даже прилечь!

– Давайте поставим побольше.

– Садитесь в кресло.

– Благодарю. Итак, тысяча динар.

– Две тысячи!

– Ваш задор делает вам честь. Но не будем торопиться, денег хватит на всех. Сначала решим один вопрос. Трибун много раз выигрывал соревнования. Следовательно, несправедливо ставить один к одному. Итак, какую ставку предлагаете вы, господа?

– Два к одному!

– Но, благородные римляне, владыки мира, где же те отвага и решимость, которые вознесли Рим над всеми народами? Я могу сделать более выгодную ставку на любом уличном рынке.

– Три к одному!

– Давайте будем справедливы. За четыре года трибун четырежды был победителем в Цирке. По правде говоря…

– Минуточку! Мы знаем, что у вас отличные лошади. А кто ваш возничий?

– Я забыл вам сказать, какое упущение с моей стороны. Мой возничий – принц Гур. Иуда Бен-Гур.

– Принц Гур? Но его давно осудили и отправили на галеры.

– Он вернулся.

– Вернулся?! Не может быть!!

– Божественный Тиберий 5 5 Тиберий – римский император из династии Юлиев-Клавдиев. проявил милосердие. Итак, никто не поставит на благородного трибуна против иудея, раба, гребца на галерах? Возможно, я зря сюда пришел. Трибун, вы согласны поставить четыре к одному?

– Четыре к одному!

– Браво, Месалла!

– Да, шейх, четыре к одному! Такова разница между римлянином и иудеем.

– Или арабом.

– Смелые слова.

– Теперь договоримся о сумме. Я готов поставить…

– Тысячу талантов?!

– Тысячу талантов?

– Да, тысячу талантов. Ну, конечно, если это слишком много…

– Пусть будет тысяча талантов.

– Договорились.

Действие происходит в СССР в конце 1960-х годов. Продавец комиссионного магазина торгует дефицитной электроникой «из-под полы».

– Пожалуйста, транзисторный приёмник «Альпинист». Аккуратней, прошу вас.

– Простите, кто из вас Дима?

– Я Дим. В чём дело?

– Я от Олега Николаевича.

– Какого Олега Николаевича?

– Приятеля Леонида Иосифовича.

– А, слушаю вас, в чём дело?

– Выпишите.

– А, да, пожалуйста. Сейчас, минутку.

– Сколько скоростей у этого проигрывателя?

– Три: 78, 45 и 33. Пожалуйста, направо в кассу.

– Мне нужен магнитофон заграничный: американский или немецкий.

– Вот есть очень хороший, отечественный.

– Спасибо, отечественный не подойдёт.

– Заграничный надо изыскивать.

– Я понимаю. Сколько?

– В чём дело, гражданин?

– Смотрю.

– Что, в зоопарке, что ли? Вон телевизор, смотрите.

– Пятьдесят.

– Пятьдесят? Ну, возьмите себя в руки.

– Нужно узнать, нужно привезти. Италия.

– Да.

– Нужно попридержать. Телефончик оставьте.

– Хорошо.

Действие происходит в СССР в конце 1960-х годов. Продавец комиссионного магазина торгует дефицитной электроникой «из-под полы».

– Вот, как обещал, магнитофон «Грюндиг»: четыре дорожки, стереофония, элегантный внешний вид.

– Но он новый?

– Абсолютно новый, лично сам проверял.

– Ну, выписывайте. Я всё помню.

– Восемьдесят.

– Как? Вы же говорили пятьдесят.

– У меня изменились личные обстоятельства.

– Ну, знаете, это просто грабёж.

– Я не настаиваю, вещь уйдет в секунду. Элегантная вещь, четыре дорожки, стереофония…

– Выписывайте.

– Гражданин, вещь продана. Не надо руками трогать, продана вещь.

Руководитель компании решила использовать в своих целях случайную девушку, манипулируя на чувстве независимости и выгоде.

– Простите!

– Дура! Как ты могла!

– Посмотри, что ты сделала, чудовище с сиськами! Принесите мне щётку!

– Я сделаю всё, чтобы наша компания больше к вам не обращалась.

– Нет-нет, я подменяю свою сестру Хэлли. У меня нет работы в Нью-Йорке, я здесь не живу. Я даже не знаю, что я здесь делаю.

– Действительно не знаешь, бестолковая безмозглая блондинка!

– Подожди… Вы уже завтракали?

– «Тапас»? … Я думала, что вы ведёте меня в топлесс-бар.

– Это «Тапас», прекрасное место.

– Основано испанцем.

– Испанцем, да. Итак, я так рада. Выпьем за… А как тебя зовут?

– Кэтти.

– Точно. Выпьем за тебя. Мы так рады, что ты согласилась с нами позавтракать. Можешь снять своё обмундирование, здесь тебе ничего не угрожает.

– Простите за туфли. Я думала, что вы назвали меня дурой.

– О, это был всего лишь тест, проверка.

– Тест?

– Да. Чтобы увидеть, сможешь ли ты выжить в деловой обстановке. Я постоянно такое делаю.

– Да, она всех так проверяет.

– А зачем вам проверять меня?

– Ты не местная, Кэсси.

– Кэтти. Нет, из маленького городка Минтона.

– Я так и знала! Я тоже из маленького города: мы чувствуем друг друга.

– Да.

– Из какого?

– Новый… Сач… эль… минстербург. Новый Сачэльминстербург в Огайо.

– Прекрасная деревенька в горох и в лесу.

– Да, точно.

– Ты знаешь, я вижу в тебе себя.

– Да.

– Думаю, тебе стоит дать шанс.

– Да.

– Минутку, у меня есть идея.

– Прекрасно. Как насчёт должности в «Конли энд Конли»?

– Потрясающе.

– Работа?.. Мне скоро нужно возвращаться домой.

– Не смеши меня. Я чувствую желание: желание независимости, желание жить своей жизнью…

– Да.

– …управлять своей жизнью. Я хочу развить в тебе это желание. Что скажешь, Челси?