Гавриил Кротов - Волшебный сок. Повесть об архитектурных подходах к педагогике

Почему я отдаю вам, Виляя, решающую роль в этом деле? Потому что от планировки зависит многое. Лицеи должны быть расположены не в городе, а за городом, на просторе. Дать детям воздух, солнце, простор, природу во всем её разнообразии. Но природа не только для того, чтобы дети любовались красотами. Если бы вы объединили пионерский лагерь со школой, тогда вопрос хозяйства был бы решён полностью. Дети могли бы выращивать скот, сады, ягодники, огороды, участвовать в обработке полей, знакомиться с сельскохозяйственными машинами.

Если труд из зверя создал человека в период первобытного развития, то радостный, весёлый, красивый труд создаст человека коммунистического типа. В этом труде сформируется хозяин коммунистической экономики. Будут воспитываться не столько потребности, сколько способности. Если сейчас говорить обывателю о девизе «От каждого по его способности, каждому по его потребности», его представляют как расхватывание всяческих благ. Вот у Зощенко карикатура обывателя, мечтающего о коммунистическом обществе: «Иду это я мимо магазина, а мне приказчик кричит: „Зайдите, гражданин хороший, шубы прекрасные получены“. А я иду мимо. На кой ляд мне ваши шубы, когда дома у меня их пять штук в сундуке лежит».

Потребности тоже воспитывать надо. Потребности должны быть ниже способностей. Иначе не получится баланс. Нынешнему человеку это трудно понять.

Виля и Катя часто говорили об организации лицеев. Катя рассказывала о них так, как будто она не только видела их, а знакомилась со всеми подробностями организации хозяйства и быта. Виля тщательно обдумывал планирование лицея, а колёса на стыках чётко поддакивали его мыслям:

– Так-так-так! Так-так-так!..

Милый родной дом.

Он остался таким же. Здесь знают каждый уголок. Даже фикус, филодендрон, половики, сотканные из тряпок, даже специфический запах остался тот же. Тот же простой уют.

Виля вновь почувствовал себя маленьким. Вот сейчас мама скажет: «Виля иди мыть руки!». Но мама больше не отдавала приказаний.

– Мамочка, как хорошо дома! Только всё стало меньше.

– Конечно, даже я.

Председатель исполкома встретил Вилю восторженно.

– Ой, как вы нужны здесь! Наша задача создать новый город. Ваш проект дворца культуры великолепен. Оставьте проект, я изучу его более внимательно. Вам надо отдохнуть после учения и перед началом работ. Даём вам месяц отпуска. На досуге ознакомьтесь с местностью. Подъёмные и проездные получите в бухгалтерии. Отдыхайте, запасайтесь силами.

Виля начал бродяжить.

Он брал ружьё, альбомы, фотоаппарат и уходил на несколько дней.

Местность ему была хорошо знакома с детства, но теперь он смотрел на неё другими глазами. Его захватывала могучая красота сибирской природы. Клодт, Клевер, Левитан, Шишкин не отразили и сотой доли её красоты. Он не согласен был ни с великими пейзажистами, ни с самой природой. Природа без человека – это мёртвый кусок. Природу должен оживить человек. Эти леса должны превратиться в парки, и человек должен жить вместе с природой. Ровные аллеи должны вести к уголкам-заповедникам.

Виля видел перед собой не только прекрасный пейзаж, виды и ландшафты, видел их будущее: парки, санатории, дома отдыха, пионерские коммуны, туристические базы, совхозы и коммуны. Он рисовал пейзажи на развороте альбома: слева то, что он видел, справа то, что он чувствовал.

Но не только художественная сторона приковывала его внимание, он находил богатые залежи разнообразного строительного материала. Записи его были поистине неисчерпаемы и разнообразны. Здесь были известняки для обжига извести, алебастра, гипса, цемента, граниты разных оттенков…

Ночевать он останавливался в сёлах, на заимках, в охотничьих домах и изучал людей так же, как залежи строительного материала, выясняя их потенциальные возможности.

Однажды под вечер он шёл через пригородное село. Он надеялся ещё добраться до дома, но в одном дворе заметил груды камня. Часть их носила следы обработки, двор был обильно покрыт щебнем и крошкой, характерной для каменотёса. В углу навеса он заметил большую гранитную плиту, внимательно пригляделся к ней – и уже не мог оторваться. Это был, очевидно, надгробный памятник, но совершенно необычный. На чёрной поверхности гладко отшлифованного гранита виднелись выпуклые причудливо изогнутые серые ветви куста роз. Их прекрасно передавала нешлифованная поверхность гранита. Среди ветвей были видны две пышные красные розы и третья – белая. У белой розы осыпаются лепестки, несколько лепестков лежат на земле, один падает, ярко выделяясь на чёрном фоне. На лепестках красных роз сверкают капельки росы.

Виля решительно вошёл во двор и постучал в дверь. Открыл пожилой мужчина с седоватой всклокоченной бородкой, запылённой каменной пылью.

– Милости прошу к нашему шалашу. Доброму человеку всегда рады. Проходите – гостем будете, вина купите – хозяином будете.

– Если из этого зайца сумеете закуску сделать, за вином дело не станет. Может, разрешите отдохнуть и переночевать у вас.

– С полным удовольствием. Любой камушек под голову дадим, соломенная кучка давно в скирде лежит, ежели ладошкой накрыться сумеете, то переспите за милую душу. Груня, душу из зайца вынули, а ты потроха вынь, да самоварчик сгоноши. А вы, молодой человек, каким способом изо всего села нашу хату облюбовали, аль богаче всех показалась?

– Пожалуй. Заметил в вашем дворе богатство, решил и с хозяином познакомиться.

– Злато-серебро в закромах не прячем. Всё на виду храним. Куски большие, тяжёлые никто не унесёт, а мелочью не дорожим – греби лопатой, богатей на доброе здоровье.

Виля умылся, достал из рюкзака бутылку водки, колбасу, консервы, но хозяин, сменив балагурство на серьёзный тон, сказал:

– Ты, мил человек, дорожные припасы, спрячь. Найдём чем угостить. Сейчас хозяюшка нам подаст. За вино благодарствуем, хотя в запасе всегда настоечка найдется. Ежели дело есть, говори сразу. После рюмки разговор за деловой не считаю.

Виля объяснил кто он такой, что его интересует, и почему обратил внимание на изумительное надгробие.

– Спасибо, молодой человек, что мысль мою поняли. Давно ещё одна старушка заказала мне надгробие на могилу двухлетней девочки, но убогой показалась ей мысль моя и отказалась взять. Ей, вишь, ангела обязательно нужно было. Ну и разошлись. Делал я эту штуку ото всей души. Уж больно мне скорбь ихняя на сердце запала. Живут – дай бог всякому. Радость в семье появилась, а вот прихватило нежное создание морозом, и нет в семье самого дорогого. Это я и хотел выразить. Замысел мне по душе пришёлся, и камня самого что ни на есть подходящего достал. Яшма да кварц не чета мрамору, а для капелек горного хрусталя дал. Дни и ночи сидел, каждую веточку обдумывал. Так нет, ангел им понадобился.