Тесла Лейла Хугаева - Клиника доктора Бене Финкеля

– Какую альтернативу нейролептикам вы можете предложить?

– Профилактику! Мы утверждаем, что в правильной социальной среде, при правильном образовании, психозы, которые не связаны с органическим повреждением мозга, возникнуть не могут.

– В чем секрет успеха вашей клиники?

– В гуманистическом подходе. Мы окружаем пациентов такой любовью и такой заботой, чтобы они получили хоть представление о том тепле, которого они были лишены. И в скором времени планируем начать терапевтическом образование, мы называем это интеллекта-терапией. Это мало связано с когнитивной психологией»

– Ну что скажете, друзья? По моему, наши дела идут как нельзя лучше. Такая гордость взяла и за клинику, и за нашего доктора Бене.

– Вот ведь фантазер! – даже вскочил с места Винцент Григорьевич и нервно заходил по кабинету. – Не работал бы с ним бок о бок каждый день, сказал бы, что он в жизнь не видел живого шизофреника.

Леви-Финкель никогда не преувеличивал своего собственного вклада в то большое дело, которое он делал. Для него за теорией психической энергии, с которой теперь связывали его имя всегда стояло светлое лицо изможденного старика, которого он привык считать своим вторым отцом. если бы Петр Николаевич тогда не сориентировал и не направил его, у него не было бы никаких шансов самостоятельно, вслепую нащупать истину.

Теперь все складывалось иначе. Где-то у Петра Кропоткина он вычитал, что чтение книги эффективно только тогда, когда в тебе есть вопрос к этой книге, на который ты хочешь ответить. Он убедился в справедливости этого утверждения на себе. В его голове теперь всегда звучал вопрос о силовых полях психической энергии: сколько этих силовых полей, каковы полюса каждого из них, как они себя проявляют в здоровой психике, и как в нездоровой, что такое психоз с точки зрения силовых полей, как можно интерпретировать факты психологии и психиатрии на основе теории силовых полей?

Этот внутренний дискурс настолько поглотил его, что он не заметил как пробежали 15 лет со дня смерти жены. ее смерть стала для него новой вехой ментального одиночества, которую он испытал уже однажды в детстве после смерти отца. Бене любил и почитал свою мать, но она не была его товарищем в научном поиске, и ее любовь не спасала его от ментального одиночества. С тех пор он много работал, чтобы найти себя вновь, и его клиника, его друзья-сослуживцы стала такие его воскресением, когда жизнь вновь обрела смысл и засияла новыми красками.

Каждая прочитанная с тех пор книга что-то разъясняла в его внутреннем дискурсе, складывая по кирпичикам его представление о силовых полях психики, и формируя общую схему теории психической энергии. Сначала чтение Кьеркегора, Карен Хорни, Эриха Фромма, Карла Роджерса убедило его, что силовых полей психики может быть только два, причем одно поле интеллектуальное, а другое материальное. «Истинное и ложное Я», центральный личностный конфликт, «спонтанность и маска», гуманистическая и авторитарная совесть – все эти определения противоборства двух сил в психике не оставляли в этом сомнений. «Энергий может быть только две, – говорил он себе, – и одна из них будет составлять фундамент психики, а другая – патологическое образование по принципу бактерий в биологии, паразита, разъедающего источник живой энергии души. Видимо с этим поверхностным силовым полем и будут связаны все патологии, все психопатии и психозы». Это открытие окрылило его. Он чувствовал себя героем захватывающего детективного романа, напавшего на след опасного преступника, – романа, который становился все более интересным с каждой прочитанной главой. Книга Леви-Брюля «Первобытное сознание» утвердила его в сделанных выводах: да, действительно имеется два силовых поля психики, и Леви-Брюль называет их логическим и до-логическим сознанием, четко разделяя их как качественно различные сознания, которые могут уживаться в психике одного человека. Леви-Брюль противопоставил свою теорию теории эволюционистов, которые утверждали, что тотемизм первобытного мышления – это первичная стадия сознания, из которой потом разовьется научное мышление цивилизованного человека. Нет, говорит Леви-Брюль, тотемизм дикарей и логика цивилизованных людей – живут одновременно в психике одного человека, в том числе и в сознании современных людей; сосущесвуют как два качественно различных сознания. Эта книга тоже стала большим прорывом, потому что Финкель увидел подтверждение своей теории двух силовых полей, двух качественно различных энергий в психике одного человека; центрального личностного конфликта, о котором писала мудрая Карен Хорни. Эта книга также подтвердила его догадку о том, что только одна энергия будет энергией интеллекта, а другая будет материальной энергией. Вот только почему эта материальная энергия обязательно «мистическая»? Что такое мистическая в переводе с языка символов силового поля? Почему сознание аборигенов насквозь мистическое, заполненное страхом сверхъестественных сил и демонами всех калибров, колдовством и магией? Как эту информацию, подтверждаемую всеми антропологами, имевшими дело с дикарями, перевести на язык силовых полей психики?

Помогла ему другая книга, монография известного антрополога-позитивиста Эмиля Дюркгейма, писавшего о тотемизме австралийских аборигенов. Дюркгейм, подобно всем позитивистам, ставит себе задачу найти общие закономерности природы человека, но подобно всем эмпирикам он отвергает сознание и душу как объект исследования. Чтобы объяснить мистическое сознание аборигенов, которых он считает равными цивилизованным людям в отличии от Леви-Брюля, Дюркгейм вводит понятие психической энергии! И хоть он трактует его с позиций материализма, как Фрейд и как Оствальд, все таки только введение этого понятия позволяет Дюркгейму объяснить существо мистического сознания. И только путем перевода его на язык энергетики! Итак, Дюркгейм пишет, что строгая черта, которая разделяет сознание аборигенов на обычное и сверхъестественное, на сакральное и профанное – это всего лишь разница между уровнями энергии психики. Под психической энергией он понимает не душу человека, а физическое объединение людей в эмоциональном экстазе. Такие ритуалы общего физического и эмоционального экстаза, говорит Дюркгейм, есть не служение тотемам, как вы думаете, а всего лишь поиск психической энергии в единении, где тотемы только символы.

Обратите внимание, что тотемы всегда символы силы для дикарей, говорит дальше Дюркгейм, что вся мистика аборигенов есть не больше и не меньше как своего рода спекулятивное мышление дикарей, обобщающих весь мир в представлении о противоборствующих силах. Эти обобщения и есть причина их мистического мышления: они просто ищут силу, и находят ее как умеют своим примитивным мышлением.