Тесла Лейла Хугаева - Клиника доктора Бене Финкеля

– Ты ведь понимаешь, что есть только один выход. Или к нам, или куда-то еще. Надо успеть положить его к нам, пока он не наделал глупостей и его не заперли где-то еще.

– Да, я сама все время думаю об этом. Попробую с ним еще раз поговорить.

Защита диссертации была открытая. Коллегам доктора Бене было позволено присутствовать на защите. Весь состав врачей-психиатров клиники Финкеля изъявил желание явиться. Не все они верили, что Финкель победит. Искренне верила в его победу только Светлана Алексеевна. Нина Александровна слишком желала ему победы, чтобы верить в свою удачу. Однако все пришли, чтобы поддержать его. И только Тамара Тенгизовна настолько разнервничалась, что отказалась приезжать. «Я буду молиться за тебя здесь, сынок, – сказала она с глазами полными слез. – Ты столько страдал, господь да смилуется над тобой».

– Уважаемые дамы и господа! – вышел, наконец, к кафедре Леви-Финкель. – Мне бы хотелось, чтобы вы не истолковали превратно тему моей диссертации: «Когнитивная психиатрия и психология шизофрении». Речь идет не обо всех психических расстройствах, я хочу это подчеркнуть! Вы знаете, я главврач функционирующей психиатрической клиники, и знаю что такое органическое повреждение мозга. Разумеется, «когнитивная психиатрия» не может иметь никакого отношения к органическим этиологиям психозов. Мы говорим о том важнейшем разграничении, которое вводит в своем знаменитом учебнике психиатрии Карл Ясперс! Мы говорим о шизофренических и маниакально-депрессивных психозах, а также о малой психиатрии психопатий, как о психозах с неорганической этиологией. Прошу вас зафиксировать внимание на этом основном тезисе нашей диссертации: разграничение органической и неорганической этиологии психозов.

Там, где психоз связан с разрушением мозга – это по прежнему вне всяких сомнений область медицины, классической психиатрии.

И только там, где речь идет о неорганических причинах психоза, как в психопатиях Ганнушкина, или в крепелиновской дихотомии шизофренических и маниакально-депрессивных психозов – мы настаиваем на психологической терапии, то есть на «когнитивной психиатрии».

Только после этого предварительного замечания мы можем излагать суть наших рассуждений на тему когнитивной психиатрии или же, иначе, о гуманистической психологии в психиатрии.

Бенедикт Яковлевич отчетливо слышал насмешливые возгласы, ропот, возникший вслед за его горячим и уверенным вступлением на столь зыбкую почву, но был так увлечен своим докладом, что почти не обращал на эти помехи никакого внимания. Он знал, что коллеги восхищаются его самообладанием, и чувство ответственности перед ними еще больше увеличивало его выдержку.

– Следует ли нам, уважаемый Бенедикт Яковлевич, – встал вдруг председатель комиссии, доктор медицинских наук Манкевич, – так понимать ваше заявление о «когнитивной психиатрии», что вы утверждаете, что способны излечить шизофренический психоз, маниакально-депрессивный психоз и психопатии малой психиатрии одной, с позволения сказать, психологией? Без лечения самого мозга?

– Да, г-н профессор Манкевич, вы абсолютно точно ухватили мою мысль. Только в данном случае речь идет о первой попытке излечения шизофренического психоза на базе когнитивной психологии. Именно такой катамнез я и попытаюсь представить на защите моей докторской диссертации. Что касается психопатий и маниакально-депрессивного психоза, то это пока только сфера гипотезы.

– Превосходно. Значит вы, г-н Леви-Финкель, готовы представить нам случай излечения шизофренического психоза методом когнитивной психиатрии, я вас правильно понимаю? Вы будете говорить собравшемуся здесь совету докторов медицинских и биологических наук, что шизофренический психоз – это не их сфера деятельности? Потому что изучение и терапия мозга никак не связана с изучением и терапией психозов? Я правильно вас понял?

– Все правильно, только одно важное уточнение. Только психозов с неорганической этиологией. И позвольте вам напомнить, что известное движение антипсихиатрии инициировали и возглавили сами психиатры по всему миру, и что тысячи других психиатров их поддержали. Да, мы считаем, что методами прямого вмешательства в работу мозга, физическим воздействием на мозг, не только нельзя излечить психозы неорганического происхождения, но напротив, можно только лишить пациентов последнего шанса на выздоровление.

– Да, разумеется. И вы здесь следуете за Ясперсом, который относит к таким психозам шизофрению. Превосходно. Позвольте теперь вас спросить, дорогой доктор, каковы же тогда источники заболевания, если это не мозг? Из космоса что ли прилетает психоз?

В зале поднялся гул и хохот. Финкель терпеливо ждал, пока все умолкнут.

– Да нет, господа, конечно не из космоса. В составе диссертационного совета помимо докторов медицинских наук, указаны также доктора психологии и философии. Я буду обращаться к ним с вашего позволения, г-н Манкевич, если вас это смущает.

Как вы знаете, господа, связь сознания и мозга – далеко не установленный факт в философии и науке. Вспомним Готфрида Лейбница и его пассаж о мельнице и мозге: даже если мы увеличим мозг до размеров мельницы, мы не сможем увидеть в нем мыслей. Это связанные системы, но не идентичные. Сознание и мозг – это разные системы, господа. Здесь философию пусть каждый выбирает свою: это может быть философия Декарта, или философия Канта, или философия Платона и Лейбница – все они разделяют мозг и сознание, душу и тело. Ясперс, как известно, выбирал философию Канта, Эйнштейн – философию Спинозы и Платона, Декарт и Лейбниц сами были учеными экспериментаторами, математиками и физиками.

– Однако, г-н Леви-Финкель, позвольте вам возразить. Я доктор философских наук, профессор Рыжайло, и мне непонятна ваша апелляция к метафизической философии там, где речь идет о чисто медицинской проблеме. Да, формально вы можете ссылаться на всех этих авторов, но практически вы не можете нам, как научному совету предъявить конкретную субстанцию, которую вы изучаете и лечите, если вы отказываетесь считать такой субстанцией мозг. Вы сказали сознание и мозг, душа и тело! Г-н Леви-Финкель, неужели вы собрали научную комиссию из уважаемых докторов медицины, чтобы предъявить им вместо мозга в качестве объекта исследования такое эфирное, мягко говоря, понятие как душа? Вы ведь помните, что уже позитивизм Огюста Конта исключил понятие «сознания» из объектов научного исследования, потому что его невозможно фиксировать на опыте. Философия философией, г-н Леви-Финкель, но если вы не способны придерживаться общепризнанного научного метода мы будем считать вашу защиту несостоявшейся. В чем состоит современный научный метод? В том, что вы способны описать и измерить объект научного исследования. Итак, задаю вопрос снова: если вы не считаете заболевания мозга источником психозов (некоторых, пусть будет по вашему), то какой конкретно объект вы считаете источником психических расстройств? Как нам его определить и измерить? Чтобы был научный разговор, а не ребяческое суесловие. Думаю, мне не надо вам напоминать, что не вы первый делаете попытку революции в биопсихиатрии, уже в 70-е годы было очень популярно движение антипсихиатрии, которое выступило со схожими требованиями. Антипсихиатры предлагали отказаться от мозга как объекта научного исследования: Мишель Фуко, Рональд Лэйнг, Давид Купер, Франко Базалья! мы знаем, мы слышали о них. Но ведь что они предложили науке вместо мозга в качестве объекта исследования? Они предложили экзистенциальную феноменологию Сартра, науки о духе Дильтея, которые прямо отрицают научное познание, объективную истину, общие закономерности человеческой природы! Душа, или сознание, предсказуемо расплылись в их попытках дать определения этим туманным неуловимым понятиям! Такой обскурантизм допустим в религии, даже в философии, но только не в науке, и не в медицине!