Елена Саратовцева - Тень психотерапевта. Психология «судьбы», НЛП и гипноз

В этом плане, полезно конечно задуматься, что именно транслирует в мир ваш стилистический образ и соответствует ли это внутреннему ощущению? Но, эта популяризация, возможно, привела к какому-то уплощению понятия архетипа. А архетипы – это некое такое волшебство. Отражение коллективного бессознательного в судьбе отдельного человека. И работа с ними производит такие эффекты, порой кажущиеся волшебными. От синхронии, до влияния метафорических трансформаций на жизненные события.

Это конечно огромная тема. И у меня нет такой задачи, рассмотреть подробно все возможные мифы и сказки. Но, это та тема, с которой пересекается то, о чем пишу я – жизненный сценарий. На него оказывают влияния архетипы, с которыми у человека пересекается жизненный путь. Меня больше интересует, как это влияет и что с этим делать, чем все возможное разнообразие сюжетов и путей для героя. Поэтому, в качестве путеводителя по мифам и сказкам, если вам вдруг будет интересно углубляться в эту тему, могу порекомендовать, например, книги Галины Бедненко. Это та трактовка, которая мне близка и интересна. Хотя, конечно, на эту тему есть еще масса хороших книг. И сами мифы и сказки – это нечто метафорическое, поэтому в них каждый может найти и что-то свое, какое-то личное видение и восприятие сюжета.

Как происходит идентификация с архетипом? На это могут влиять какие-то события, которые стали в итоге иметь особое значение. Так называемые импринтные события. Вызвавшие сильное влияние на формирование психики и ощущение себя (я концепцию). Чаще всего это где-то в детстве. Не зря психотерапевты говорят, что все проблемы родом из детства. Есть периоды, когда психика еще не сформирована и человек как-бы особенно уязвим, периоды импринтной уязвимости. Авторство термина импринт принадлежит К. Лоренцу, зоологу, зоопсихологу и этологу, изучавшему поведение животных.

Импринт – это запечатление образа, некоторого образца, эталона, без критического осознания. Одно из таких запечатлений, которое непременно проходят все – это образ родителя, матери. Для ребёнка жизненно необходимо узнавать свою мать. Так вот, Лоренц провел такой эксперимент – в период импринтной уязвимости, он как-бы заменил для утят образ их матери, утки, просто потому что находился рядом с ними, вместо нее. В итоге, утята повсюду стали следовать за ним, испытывать привязанность, и вести себя с ним, словно это их мама утка. Психике утёнка было жизненно важно запечатлеть некий образ матери-утки, для дальнейшего успешного выживания (детеныши ведь не выживают без родителей). За неимением реальной утки, запечатление, импринтинг, наделил ее свойствами того, кто ее заменил. У человека, в раннем детстве, тоже формируется множество импринтов.

И, такие импринты могут связать психику с образами коллективного бессознательного – архетипами. Так может произойти и идентификация с мифом как ролевым архетипом, некое отождествление с героем мифа и его жизненным сценарием. К тому же, существуют архетипические защиты психики. В случае какой-то сильной травматизации, когда психика не справляется с разрушительным воздействием, и обычные защиты перестают работать, включаются защиты архетипические. То есть, в результате сильной травматизации, человек приобретает более сильную связь с уровнем коллективного бессознательного, надличностным, трансперсональным.

И тут приходят ассоциации с идеей шаманского посвящения. Шаманы – люди, которые с коллективным бессознательным на «ты», что и дает им некие необычные возможности, определяющие их роль в сообществе. И, в то же время, эти возможности, пока развиваются, вынуждают проживать некий кризис, внешний (события в жизни) и внутренний, так называемая «шаманская болезнь».

Это такая экстремальная инициация, испытание, в котором можно или погибнуть (или сойти с ума), или пройти и стать шаманом. Это такой вариант психической травмы, который открывает дорогу в коллективное бессознательное. А иногда и физической травмы, например, тяжелая болезнь, попадание в стихийное бедствие и так далее. Или уход в лес, в одиночку, и выживание наедине с дикой природой. Вот так, традиционно, обретались необычные способности.

Такие явление подробнее описаны в книге «Хроники российской саньясы», В. Лебедько, которую мне порекомендовали еще в начале нулевых годов, и она до сих пор стоит у меня на полке. Там много интересного, для интересующихся взаимосвязями эзотерического и психологического, но больше именно в эзотерическом ключе.

Вернемся к мифам и сказкам. Хоть у меня и нет цели, их подробно разбирать, хочется обратить внимание на их отличия, отличия между мифами и сказками. Это близко, но все же разное. Мифы более близки к «иномирью» и надличностной реальности коллективного бессознательного, верхнему и нижнему миру. Герои мифов – боги.

А сказки ближе к среднему миру, это Мидгард, в модели мира скандинавской мифологии, средний мир – это мир людей. Небеса и подземелья – для богов, а то, что посередине, средний мир, это мир, в котором живет обычный человек. Это может подразумевать и меньшую захваченность архетипом, его меньшее влияние на человека. Инициации в сказках, как-то попроще для проживания, чем инициации в мифах. Но и результат их прохождения тоже более приземленный, имеющий менее глобальные последствия для дальнейшей жизни.

На мой взгляд, миф больше «определяет судьбу», чем сказка. Но и сменить сюжет, по желанию, меньше возможностей. Если, осознав свою сказку, решить, что хочу теперь другую сказку, хватит, то это гораздо проще сделать, чем с мифом. С мифом бывает и так, что нет пути назад, невозможно, по желанию, сменить миф. Вернее возможно, но крайне сложно, для этого надо стать и внутренне каким-то другим человеком, с другими ценностями и самосознанием, с другой индивидуальностью. Путь к разотождествлению с мифом – разотождествиться с архетипом. Что, может быть, в полной мере и невозможно сделать (об этом есть, конечно, разные мнения и разный опыт, тут нет единой точки зрения). Хотя, возможно начать это осознавать, и пробовать, проверять, в чем вы все же свободны от его влияния, пробовать пойти другим путём.

В юнгианской психологии есть такое понятие как архетип Тени. Мне, как специалисту, работающему с символами бессознательного, оно тоже не чуждо. Архетип Тени играет очень важную роль в жизни, сильно влияет на нее.

Тень представляет собой все вытесненное, все то, на что по каким-то причинам вообще не хочется смотреть. Такое «личное зло». И оно не обязательно буквально злое, в тени могут быть и такие качества, которые вполне созидательны, но по каким-то причинам стали жить отдельной от своего обладателя жизнью.