Борис Алмазов - Психология социального отчуждения

В семилетнем возрасте потребность быть членом общества переходит с эмоционального на когнитивный уровень. Теперь ребенку недостаточно чувствовать отождествление с окружающими, он хочет иметь официальное подтверждение своей принадлежности в системе социального устройства. «Быть как все» означает, что успехи коллектива можно считать своими достижениями, гордиться ими и из них формировать самооценку и притязания. Страх когнитивного диссонанса на несколько лет определяет мотивы послушания и прилежания. Разумный и умелый педагог старается обеспечить каждому ученику ситуацию успеха таким образом, чтобы, опираясь на сильные стороны индивидуальности, ребенок мог утверждаться в коллективе собственными усилиями. Неразумный, но умелый учитель формирует у детей привычку пребывать во власти, обращаясь не к разуму, а к чувству, поддерживая страх когнитивного диссонанса в постоянном напряжении. Неразумный и неумелый допускает сегрегацию по успеваемости и поведению, закладывая в фундамент личности ученика ощущение бессильного недоверия к общественному строю, чью волю в его глазах выражает педагог.

Однако даже в лучших обстоятельствах дети неизбежно рассредоточиваются по «векторам развития». Обычная школа при всем разнообразии условий в том или ином учреждении готовит в личностном отношении более или менее однородное пополнение. Для детей с ограниченными возможностями в силу недостатка природных данных имеется программа коррекционного обучения, задача которой вызвать доверие к системе и коллективу, чьи ожидания и требования выше номинальных способностей. Частично жертвуя объемом знаний, реабилитационная школа формирует успех во внеклассной работе, дезавуируя ценности формальных показателей, заменяя их корпоративной гордостью за цели и задачи, в стремлении к которым имеющийся у ребенка дефицит данных не имеет решающего значения. Так что даже если к подростковому возрасту и не удастся выровнять стартовые возможности со сверстниками, можно надеяться, что собственный выбор нравственных ценностей будет сделан в пользу общества.

Отроческий возраст (11–13 лет) позволяет выйти из-под гнета коллективистских интересов в более широкое социальное пространство. Пользуясь тем, что потребности «отдавать себе отчет в своих действиях» еще нет, отроки, оставаясь по-детски безнравственными, могут активно набирать опыт, примеряя на себя социальные роли в трех основных сферах, где растет личность: в семье, коллективе, среде неформального общения [11] «Подросток (педагоги называют подростками отроков) превыше всего ценит достойное положение в коллективе. Можно было бы ожидать, что он сочтет для себя унизительным в одном случае придерживаться требований одной морали, одного кодекса чести, в другом – следовать требованиям другого. Но не тут-то было. Довольно-таки часто для него значимы не требования той или иной морали, сколько факт, от кого эти требования исходят. И если он является членом сразу двух коллективов, моральные требования которых не совпадают или даже прямо противоположны друг другу, это его нисколько не шокирует и он может вполне следовать двум моралям: в одном коллективе одной, а в другом – иной» (Краковский А. П. О подростках. М., 1970). . В предчувствии времени, когда образ собственного Я оторвется от социальной реальности, дети много читают: их воображение насыщается образами – носителями нравственного опыта человечества.

Законодатель, в том числе и советский, пытался обращаться к детям отроческого возраста как к зрелым людям (Постановление ЦИК и СНК 1935 г. установило возраст уголовной ответственности с 12-летнего возраста за особо тяжкие преступления), однако уже вскоре стало ясно, что вменять детям вину нереально, так что Верховный Совет РСФСР в 1941 г. вернулся к возрасту уголовной ответственности с четырнадцати лет. До этого возраста меры социального ограничения в связи с общественно опасным поведением должны носить воспитательный характер.

Пока же возраст «героических мечтаний» насыщен разного рода огорчениями. Получить достойную социальную роль непросто, так как детское отождествление себя с коллективом, позволявшее приписывать себе общие достижения, ослабевает. Сейчас нужны личные успехи, а их, как правило, недостает даже тем, кто рискует дерзить взрослым, хулиганить, или даже убегать из дома. Что же говорить об обычных детях? Каждый помнит, что в те годы ему приходилось как-то приноравливаться к неудачам, и у большинства из нас именно в отрочестве появилась та или иная компенсаторно-защитная установка, которая время от времени портит нам настроение и по сей день. И это понятно. «Герои» жадничают в своем воображении. Они освоили в общих чертах навыки адаптации к семье, среде и системе, но как бы по отдельности. Теперь же нужно представить себе картину в целом. Определить (по А. Адлеру) границы «самости в любви, работе и дружбе». Но быть удачливым во всех трех сферах трудно (да и не нужно, ранние победы тормозят развитие). Как правило, плюсы и минусы социального статуса в какой-то мере компенсируют друг друга, если брать во внимание одновременно все три сферы межличностных отношений, в которых формируется, развивается и существует личность: коллектив, семья, группа неформального общения. Однако возможность маневра между ними в поисках подходящих ролей может отсутствовать как по внешним, так и по внутренним причинам. Тогда конфликт выходит за рамки отдельного поражения, о котором можно забыть, и человек превращается в типичного неудачника. Соотношение ролей определяет самооценку и при неблагоприятном стечении обстоятельств вызывает защитные реакции как у взрослых, так и у детей, с той разницей, которая вытекает из особенностей возрастной психологии. Далее мы предлагаем собственную концепцию появления и закрепления защитных психологических механизмов в выборе социальных ролей, что нам дает право многолетнее сотрудничество с разными педагогическими коллективами, использовавшими предлагаемые на ее основе методы.

В коллективе роли распределяются соответственно ведущим ценностям этого социального института: официальному статусу и личной компетентности в деле, для которого этот коллектив сформирован. Мы предлагаем семь ролей, по мере убывания перечисленных ценностей в статусе человека:

♦компетентный руководитель;

♦компетентный помощник;

♦формальный помощник;

♦член коллектива, уважаемый за профессиональные качества, но не ценимый администрацией;

♦рядовой сотрудник, ценимый больше за человеческие, чем за профессиональные качества;