Макс Рашковский - Израиль в душе русскоязычного еврея

Внутреннее отделение было ниже первого. В него вели золотые двери, над которыми свешивался вавилонский занавес, пёстро вышитый из гиацинта, виссона, шарлаха, пурпура, и поражавший глаз замечательной смесью тканей. Этот занавес служил символом вселенной. Шарлах обозначал огонь, виссон – землю, гиацинт – воздух, а пурпур – море. Упомянутые золотые двери вели во внутреннее отделение храмового здания, которое было разделено на две части. Передняя из них, отгороженная от второй на расстоянии восемнадцати метров, содержала в себе три всемирно известных произведения искусства – светильник, стол и жертвенник для воскурений. Семь лампад светильника обозначали семь планет, двенадцать хлебов на столе – зодиак и год, курильница, наполненная тринадцати родов курительными веществами, взятыми из моря, необитаемых пустынь и обитаемой земли, напоминала о том, что всё исходит от Бога и Богу принадлежит. Задняя часть внутреннего отделения храма была закрыта занавесом. Здесь собственно ничего не было, лишь на месте, где должен был стоять Ковчег откровения Всевышнего, лежал камень. Это помещение оставалось закрытым и незримым для всех, и называлось «Святая Святых». Между передней частью и «Святая Святых» располагались каменная ограда вышиною чуть больше метра, и четырнадцать ступеней, ведущих в заднюю часть храма.

В крыльях по бокам храма находились многочисленные трёхэтажные жилища, которые с обеих сторон были доступны через особые входы. Верхнее отделение храма имело высоту почти восемнадцать метров, и было проще отделано. Если прибавить к двадцати семи метрам высоты внутреннего отделения упомянутые восемнадцать, то получится в целом высота храма в сорок пять метров. Внешний вид храма представлял всё, что только могло восхищать глаза и душу. Покрытый со всех сторон тяжёлыми листами золота, он блистал на утреннем солнце ярким ослепительным блеском.

Перед храмом стоял жертвенник всесожжения, и с юга к нему вела слегка поднимавшаяся терраса. Храм вместе с жертвенником были окружены решёткой около полуметра вышины, которая отделяла священников от мирян. С трёх сторон храмового двора – с севера, юга и востока – возвышались галереи, построенные Иродом. Галереи на севере примыкали к цитадели под названием Антония, а на западе упирались в глухую стену. Так выглядело это священное место, почитаемое всеми евреями, и ничто не предвещало, что вскоре на этом месте разыграется великая трагедия.

Как же так получилось, что сыны Израиля свершили тяж- кий грех, осквернив столь прекрасное, столь священное место, учинив здесь междоусобное побоище, и залив внутренний двор храма братской кровью?! Чтобы понять, необходимо вспомнить, кем были действующие лица этой великой трагедии.

Во времена Копония, первого римского прокуратора Иудеи, известный галилеянин по имени Иуда объявил позором то, что иудеи мирятся с положением римских данников и признают своими владыками, кроме Бога, ещё и смертных людей. Он основал особую секту под названием зелоты. Зелоты, выступая ревнителями веры, признавали своим господином лишь Бога. Социальную базу секты составляли разорившиеся крестьяне, ремесленники, торговцы, которые стремились к освобождению от римского гнёта и господства местной знати, которая поддерживала римское владычество. Зелоты хотели восстановить самостоятельность Иудеи путём вооружённой борьбы.

Позднее в Иерусалиме образовалась шайка разбойников, получившая название сикарии. Сикарии (от латинского слова sica – кинжал) – радикальная политическая группировка, вначале, вероятно, состоявшая из зелотов. Сикарии выступали против римского владычества и иудейской знати. Они разоряли дворцы аристократов, захватывали имущество богачей, провозглашали свободу рабам, уничтожали долговые записки, выступали против существовавших порядков. Основную массу сикариев составляли социальные низы, в том числе и рабы. Главной формой их борьбы было вооружённое восстание, но широко использовался и индивидуальный террор. Они убивали людей среди белого дня, смешавшись с толпой, они закалывали своих врагов скрытыми под платьем кинжалами. Первый, кто таким способом был заколот, – первосвященник Йонатан. Убийства совершались ежедневно, и паника, воцарившаяся в городе, была ужасна, ибо всякий ожидал своей смерти ежеминутно. Уже издали остерегались врага, не верили даже друзьям, однако, несмотря на такую подозрительность и осмотрительность, убийства по-прежнему продолжались. Так велика была ловкость и сила тайных убийц.

Иоанн Гисхальский (Йоханан бен Леви) – коварнейший из влиятельных людей, который в то время не имел себе равных в политике. Вначале он был беден, но зато всегда был готов солгать и в совершенстве владел искусством делать свою ложь правдоподобной, обман он считал добродетелью, пользовался им против врагов и даже против лучших друзей своих. Он притворялся человеколюбивым, но в действительности был до крайности кровожаден из властолюбия. Всегда он носился с высокими планами, и строил их на хитроумных интригах. Начав свою карьеру с обыкновенного разбойника, он вскоре нашёл себе товарищей, не уступавших ему в смелости, сначала немногих, а с течением времени всё больше. Он не принимал ни одного, которого можно было легко побороть, а выбирал себе исключительно людей, отличавшихся крепким телосложением, решимостью и военной опытностью. Так довёл он свой отряд до четырёхсот человек. Он мечтал уже о том, чтобы сделаться полководцем и носился с ещё более широкими планами, только недостаток денег мешал их осуществлению. Когда Гисхала (Гуш Халав) была осаждена римлянами, Иоанн Гисхальский сплотил вокруг себя зелотов и организовал оборону родного города. Гисхала устояла. Когда же римляне отступили, он во главе многочисленных своих сторонников направился в Иерусалим, где заручился поддержкой сикариев и вскоре сделался всемогущим.

Шимон бен Гиора, уроженец Геразы, – молодой человек, который уступал Иоанну Гисхальскому в хитрости, но превосходил его телесной силой и безумной отвагой. За своеволие и неукротимый нрав первосвященник изгнал его из Акрабатской топархии, где он главенствовал, после чего Шимон присоединился к сикариям, занимавшим Масаду. Но он стремился к власти и жаждал крупных подвигов, а потому, как только услышал о смерти первосвященника Йонатана, расстался с сикариями, отправился в горы, через глашатаев пообещал рабам свободу, свободным вознаграждение, и, таким образом, собрал вокруг себя разных людей со всех сторон. Имея уже сильный отряд, он грабил деревни в горах, но когда у него собралось много людей, отважился спуститься в долину. Теперь он сделался опасным и для городов. Многие из знатных людей, привлекаемые его могуществом и успехами, стекались к нему, и в его войске было немало граждан, повиновавшимся ему как царю. Ясно было, что пробные походы и другие приготовления Шимона ведут к экспедиции против Иерусалима, поэтому, опасаясь изменнического нападения, зелоты, властвовавшие в городе, решили опередить человека, возрастающее могущество которого сделалось для них угрожающим. В большом числе выступили они ему навстречу, но Шимон принял сражение, многих из своих противников уничтожил, а остальных загнал обратно в город.