Динара Кусаин - Честное материнское. 30 непридуманных историй о жизни с ярлыком «мать-одиночка»

Сейчас дочь активно занимается футболом. Изначально я была против. Футбол для меня всегда был мальчиковым видом спорта. Но вот однажды она попала на один турнир, где её сразу заметили тренера. С тех пор прошло полтора года. Я до сих пор безуспешно пытаюсь её отговорить. Понимаю, что вмешиваться в выбор ребёнка неправильно. Но с другой стороны, ей 11 лет, и она вступила в подростковый возраст, у неё сейчас формируется фигура. Конечно я была бы рада более женскому досугу с её стороны. Танцы, йога, ну хотя бы бадминтон. К сожалению, равноценная замена пока не нашлась. Признаюсь, я вижу, что футбол ей нравится, и у неё неплохо получается. Она хорошо показывает себя на соревнованиях, и недавно её пытался выкупить известный иногородний клуб. Я отказалась. Во-первых, это всё же травматичный вид спорта, и потом она – девочка, не могу представить, чтобы она жила в спортивном интернате, тем более, в другом городе.

У нас нетипичная семья. Мои родные братишка и сестрёнка – практически ровесники с моей дочерью. Они не-разлей-вода: вместе ходят в школу, играют. В будни все трое детей живут со мной в городе, а в выходные мы едем в дом моих родителей. Вдвоём мы бываем редко. Дома мы часто уединяемся на кухне, любим возиться у плиты. Иногда ходим гулять по городу или на шопинг.

Моё детство было шумным и веселым. Когда я родилась, маме было 19, а папе – 23. У нас дома всегда были гости – студенческие друзья, музыка, танцы, выезды в горы. Ещё я частенько проводила время у бабушки с дедушкой. Там тоже всё время происходило что-то интересное. Дедушка был близок к сфере искусства, и у нас в гостях всегда были очень интересные люди, деятели творчества. Наверное поэтому и у меня сложился такой характер. Я люблю общение когда вокруг много людей.

С мужем мы учились в одном университете в Алматы и познакомились на студенческой тусовке. Нам обоим было по 17 и сначала мы стали друзьями. Потом встречались, расставались, встречались с другими, опять возвращались друг к другу. И к концу университета решили пожениться. Сперва жили с его родителями. Недолго. Свекровь и отчим мужа достаточно молоды, и однажды они сказали: «Вы – молодые, мы – молодые, не будем друг другу мешать». Моя беременность проходила уже в отдельной квартире. Вот такой был у меня первый год замужества: я работаю, я учусь, я беременная, и я обустраиваю жилье. Тогда я поняла, что когда ты встречаешься – это одно, а когда ты живёшь в браке – это совершенно другое.

Сначала муж работал на госслужбе, но через какое-то время ушёл оттуда. Был ли он вовлеченным отцом? В разные периоды времени было по-разному. Когда он остался без работы, видимо, у него уже тогда была апатия, и ему всё было неинтересно. При том, что я работала, именно я с утра отвозила дочку в детский сад, ехала на работу, а вечером снова забирала её. Он находился дома, у него была машина, но он не участвовал во всём этом. Справедливости ради, если иногда мне вечером нужно было выйти куда-то, он совершенно спокойно оставался с дочерью и прекрасно справлялся. У меня есть подруги, которые не могут даже на час оставить своего ребёнка с отцом, потому что те просто не справляются. Нет, муж не был таким.

Мне трудно вспомнить, с чего всё началось. Вот он ушёл с работы. Говорил, что устал. Что морально тяжело. Вначале думала, пусть отдохнет, но отдых растянулся на годы. Я очень боялась, что он впадет в глубокую депрессию. Всё таки для мужчины остаться без работы страшно. В этом вопросе женщины более гибкие. Я понимала это и сильно не давила. Мне так казалось. На этом фоне обострились разногласия со свекровью. Она была категорично настроена, считала, что его трудоустройство – моя прерогатива. На мой вопрос: «А что делать, как уговорить его на менее престижную работу?» у неё не было никаких предложений, решений. Раньше нам очень помогал мой папа, но в какой-то момент у него опустились руки. Он дал нам, точнее моему супругу, старт и считал, что дальше мы должны строить свои карьеры самостоятельно. В тот момент я ощущала сильное давление со стороны его родственников. Все требовали от меня, не от него, а именно от меня, его срочного трудоустройства. Торговались со мной, шли на разные ухищрения. Я и раньше чувствовала, что у нас разные ценности и что мы из разного теста. Видимо, к определенному моменту всё это проявилось.

Людям с совершенно разными ценностями, традициями, образованием и воспитанием сложно жить вместе. Изначально мы были достаточно близкими друзьями. Первое время с его стороны было огромное обожание, и я, как избалованная девочка, этим злостно пользовалась, а потом отдувалась в первые годы брака, потому что он всё время мне это припоминал. Но у нас не было каких-то ужасных скандалов. Расставались мы тоже достаточно спокойно.

В определенный момент мы просто вышли с ним, поговорили о том, что нас друг в друге не устраивает. Он сказал: «Я устал, я хочу совершенно другую жизнь, которая тебя не устраивает. Хочу жить намного проще. По мне, если есть еда и крыша, это уже хорошо. Мне надоело постоянно стремиться куда-то, пытаться зарабатывать больше, пытаться занять какое-то положение в обществе, путешествовать. Мне больше не хочется всего этого». А для меня всё это было нужным, важным. Я ведь не меняла курса, работала порой в трех местах, училась, стремилась. В самом начале, ещё не вступив в брак, на берегу мы договаривались об одном, наметили жизненные цели, приоритеты, а потом всё изменилось. Это неправильно, когда без предупреждения всё меняется. И сейчас я считаю, что была честна, потому что всегда говорила о том, чего я хочу от жизни, куда я иду, и как пытаюсь этого достичь.

Я предложила пожить какое-то время врозь, чтобы всё обдумать. Он предложил просто развестись. В тот день, когда я уехала с дочкой, его мама привела в дом новую невесту. На тот момент мы ещё были с ним в браке. Как всё восприняли мои родители? В целом, ситуация развивалась у них на глазах. Иногда они слышали мои телефонные разговоры с мужем. Конечно им было нелегко, но они пытались поддержать меня, скрывали от меня свои эмоции. Но точку поставила свекровь, которая позвонила моим родителям и сказала: «Всё, на этом мы разводимся с вами». В целом, у нас был достаточно «цивилизованный» развод. Мы не орали друг на друга, не дрались. Конечно больно, когда рвутся живые отношения.

С бывшим мужем мы продолжаем дружески общаться. Недавно разговаривали с ним о нашем браке и он сказал: «Я не знаю, чем тогда было обусловлено моё решение». А я не знаю, что ещё могла сделать для сохранения нашей семьи. Мы прожили вместе семь лет. Сейчас сложилась странная ситуация: бывший муж чаще общается со мной, нежели с нашей дочерью. Ему комфортнее от меня узнавать новости про неё, я не знаю, чем это обусловлено. Он не помогает финансово, у него там сложности, и ещё дети во втором браке. В течение пяти лет после развода я не подавала на алименты. Я работаю и сама обеспечиваю её. В принципе, ребёнок ни в чём не нуждается. Недавно я решила, что это всё таки нечестно по отношению к дочери. Мы поговорили с ним, он был не против. Мне было совершенно всё равно, какая сумма это будет. Честно говоря, было в большей степени обидно, что он не звонит дочери. А так, я думала, он будет каждый месяц перечислять деньги и вспоминать, что у него есть ребёнок. Может это глупо, но мне казалось правильным на тот момент. В итоге вышло, что алименты высчитывают от некоей минимальной зарплаты, и это очень маленькие сумма, которой даже на оплату кружков или секций не хватит. Если у отца нет официальной работы, сумма копится, как долг. Если это продолжается длительное время, то его направляют на биржу труда. Для него это был ужас, и он теперь прямо паникует, не зная, что делать. При этом с финансами у него всё нормально, например, он ездит на очень дорогой машине. Я понимаю, что деньги у него есть, но это не официальный заработок.