Александр Заиконников - История Запада. Колониальная эра. Том I

Леди Грей была выдана замуж за Гилфорда Дадли, четвертого сына присвоившего власть в регентском совете герцога Нортумберленда. Факт воровства короны через навязанное Эдуарду завещание был очевиден настолько, что вступившая на английский престол после его смерти леди Грей, смогла продержаться у власти лишь девять дней и даже не была коронована. Выступившая против своей дальней родственницы и герцога Нортумберленда Мария Тюдор, при помощи старой знати и с молчаливого согласия народа, практически без борьбы захватила трон.

Королева, получившая в английской истории прозвище «Кровавая» не сразу принялась казнить своих политических и религиозных противников. Оказавшуюся пешкой в чужих руках Джейн Грей, вместе с ее ближайшим окружением и политическими комбинаторами из регентского совета, заключили под стражу. В тюрьму поместили также Хью Латимера, Томаса Кранмера и других виднейших деятелей английской Реформации. Но никого пока не казнили. Атмосфера, тем не менее, оставалась гнетущей, чувствовалось приближение грозы. В непосредственной близости от английских границ, по другую сторону Ла-Манша, в подвластных испанской короне Нидерландах уже вовсю полыхали костры католической реакции. Инквизиция с помощью огня очищала Голландию от сторонников немецкой Реформации.

Мария Тюдор не была всесильна как ее покойный отец, ей требовалось время, чтобы подчинить себе знать и преодолеть сопротивление Парламента. Внешнеполитическая ориентация Англии, вопреки воле парламентского большинства, при Марии была происпанской. Королева жертвовала интересами страны, которую она возглавляла, чтобы удовлетворить властные амбиции своих родственников из Габсбургского дома. Англия, несмотря на ужасное состояние казны, ввязалась в очередную не нужную ей войну с Францией, на стороне Испании. Несмотря на победы испанцев в Италии, для англичан ход боевых действий оказался крайне неудачным. Англия потеряла Кале – последнее из оставшихся у нее владений в континентальной части Европы.

Еще до вступления Англии в войну по стране поползли слухи, что в планах Марии было объединить Англию с вступившей в пору наивысшего могущества Испанской империей. Поводом к подобного рода слухам послужил брак Марии с Филиппом – сыном и наследником императора Карла V Габсбурга. Карл V приходился английской королеве по материнской линии двоюродным братом, а его сын, соответственно – двоюродным племянником Разница в возрасте невесты и жениха составляла шестнадцать лет, и поговаривали, что Мария страстно желала брака с молодым Филиппом. Молодой человек, взошедший в 1556 году на испанский престол под именем Филиппа II, также не имел возражений против брака с двоюродной теткой. Против этого брака выступал английский Парламент, лорды опасались потери суверенитета Англией. Марии пришлось пойти на уступки. В брачном соглашении было прописано, что в случае смерти Марии, ее супруг не сможет занять английский престол. Кроме того, англичане, выторговали для ребенка, если таковой появится у их королевы, Нидерландов в качестве испанской части наследства.

В 1554 году Филипп, который к тому времени уже получил от отца в управление не только Нидерланды, но и Неаполитанское королевство, перебрался на жительство в Англию. Филипп прожил в Лондоне, тем не менее, всего лишь год и официально английской короной коронован не был. И народ, и знать остались недовольны браком Марии с испанским инфантом. Раздражение англичан вызывала высокомерная испанская свита Филиппа и усиливавшаяся католическая реакция. В церкви произвели большую чистку, епископов низложенных при Генрихе VIII восстановили на кафедрах, виднейших протестантов, напротив, заключили в Тауэр, женатых священников выгнали из приходов. Была введена месса, заново отстроены каменные алтари в храмах. Но это было еще не все. Мария решила восстановить крупнейшие монастыри. Монастырям следовало возвратить отобранные у них земли и другое имущество. Понятно, что особых восторгов у английской аристократии, нажившейся на дележе монастырских владений, такая инициатива Марии не вызывала. Проводимые королевой преобразования воспринимались как инспирированные Испанией. Национальное достоинство англичан от этого сильно страдало. Но, страшнее всего была, разумеется, замаячившая перед «новыми англичанами» перспектива расстаться при восстановлении католических монастырей с частью принадлежащего им имущества.

Волнения вспыхивали и подавлялись правительством на западе и в центре страны. Герцог Саффолк, вступивший с оружием в Лестер, был схвачен и заключен в Тауэр. В непосредственной близости от Лондона, в Кенте, раздавались призывы к восстанию. Поводом был распространившийся среди жителей Кента слух, что «испанцы идут завоевывать королевство». К восставшим, которых возглавил сэр Томас Уайэт, присоединились военные суда на Темзе. Из Лондона было выслано на скорую руку собранное ополчение, но оно с возгласами «Уайэт! Уайэт! Мы все англичане!», перешло на сторону мятежников. 16 16 Там же. – С. 376. Разношерстная толпа отправилась брать незащищенный Лондон, судьба Марии висела на волоске. Но гордая и властная женщина проявила завидное самообладание. Ворота Лондона, когда к ним приблизились люди Уайэта, оказались заперты. В городе царил порядок. Мятежники потерпели поражение. Выступление в Кенте как будто пробудило королеву от спячки. Пользуясь плодами своей победы, она, наконец-то, преодолела сопротивление ее окружения. Начались казни…

Казнили томившихся в Тауэре Джейн Грей и герцога Нортумберленда, на эшафот, конечно же, отправили и проигравшего Томаса Уайэта. На кострах по всей Англии стали сжигать протестантов. За оставшиеся три года нахождения Марии Кровавой у власти, до ее смерти в 1558 году, было сожжено, по меньшей мере, 280 деятелей английской Реформации. 17 17 Блэк, Дж. Указ. раб. – С. 177. Среди этих жертв были Латимер, Ридли, Кранмер. Некоторые реформаторы выказали исключительное достоинство во время своих страданий. Принимая во внимание неудачи правления Эдуарда, обо всех этих протестантах говорили, что «если они и не умели управлять, то они, хотя бы, умеют умирать». Рауленд Тэйлор, викарий из Гэдли, был одной из первых жертв католических гонений. Сообщают, что после того как он попрощался с женой и маленькими детьми, на смерть он шел приплясывая.

«Ну, господин доктор, – спросил шериф, – как вы себя чувствуете? – «Хвала Богу, прекрасно, – ответил он, – лучше, чем когда-либо, так как я чувствую себя почти дома. Мне нужно пройти только два поворота, и я буду в доме Отца нашего!»… С обеих сторон улицы Гэдли были усеяны мужчинами и женщинами, городскими и сельскими, желавшими видеть его; а когда они увидели его, идущим на смерть, они стали плакать и кричать жалобными голосами: «Боже милостивый! Вот от нас уходит наш добрый пастырь!». Наконец путешествие окончилось. «Что это за место – спросил он, – и что означает большое сборище народа?». Ему отвечали: «Это Олдгэмский луг – место, где вы должны пострадать, а народ пришел посмотреть на вас». Тогда он сказал: «Благодарение Богу, я как раз дома!»… Но когда народ увидел его почтенное старческое лицо с длинной белой бородой, он разразился слезными рыданиями и криками: «Бог да спасет тебя, добрый доктор Тэйлор! Бог да подкрепит тебя и да поможет тебе! Дух Святой да подкрепит тебя!». Он пожелал говорить, но ему не позволили. Помолившись, он подошел к столбу, поцеловал его и стал в смоляной бочонок, поставленный ему вместо подножия; затем он прислонился спиной к столбу, скрестил руки, поднял глаза к небу и так был сожжен… Так стоял он, не крича и не двигаясь, со скрещенными руками, пока Сойс не поразил его алебардой в голову, так что выпал мозг и мертвое тело упало в огонь. 18 18 Грин Д. Р. Указ. раб. – С. 379.