Михаил Веллер - Эстетика энергоэволюционизма

Варан бросается на косулю не менее стремительно, чем леопард (на протяжении нескольких метров). Но – но – линии и движения леопарда ассоциируются со скоростью и ловкостью, и напряга в нем не видно. А внешне неуклюжий варан молниеносно и «враздрызг» дергается как ужаленный, и даже странно, что такое нескладное существо способно двигаться так быстро, и формам тело его это не соответствует, и выглядит так, словно он в сверхнапряжении превзошел собственные возможности, и это некрасиво, неприятно.

Черные бегуньи гораздо грациознее белых. Мало того, что они лучше сложены – у них лучше координация движений, и бег их выглядит менее напряженно, более легко и естественно: как бы им это не настолько уж трудно, как мучительно и мощно молотящим ногами по дорожке белым.

17. А красота хода в шахматах? Красота решения математической задачи?

Здесь, кстати, еще раз видно, что красота возникает только в контакте с нашим восприятием. Сначала надо было изобрести шахматы – а потом тот, кто понимает в них толк, способен оценить красоту комбинации. (Которая, опять же, не всегда ведет к конечной победе – непревзойденный комбинатор Таль проигрывал, бывало, куда менее эффектным шахматистам.)

Красивая означает здесь: неожиданная, нестандартная, в границах самой себя очень сильная и эффективная, это ж надо иметь черт знает какую голову, чтоб до этого додуматься. Отрадное ощущение возникает от сверхвозможностей ума.

Вариант избыточной энергетики в конкретном проявлении в деле.

18. Красивый поступок. Явил благородство, великодушие, величие духа. Отдал то, что самому нужно, другому, и никому не сказал. Сделал больше нужного и ушел, не взяв себе, показав недостойным свою хорошесть и простив всех. И т. п.

У прочих нормальных людей возникает отрадное ощущение: вот что человек может, вот как человек бывает хорош… комплекс сложный: гордость своей причастностью к роду человеческому; облегчение, что не тебе эту жертву пришлось принести; осознание своей меньшей моральной полноценности, чем у него; сочувствие и моральная солидарность с ним; печаль, что жизнь вообще так устроена, что лучшие жертвуют своим ради худших; желание иметь такого человека своим другом; некоторое желание самому оказаться бы на его месте и ощутить тем самым свою моральную значительность. Много всего, и комбинации ощущений могут быть разными – комплексный результат один: вот такое сильное отрадное ощущение.

Мы можем называть причину-повод к этому ощущению красотой – ибо своей приятностью, силой, грустинкой, возбуждением чувств оно чем-то сродни ощущению от красивого заката или красивой женщины.

Ничего ведь общего. Кроме сходства ощущения. Повод – чужой поступок, женское лицо, шахматный ход или картина природы – носят для нас положительный оценочный характер, совершенно бескорыстно и вне целесообразности.

Это ощущение может приходить только через зрение.

Может – через подключение к зрению ассоциаций других чувств или ассоциаций мыслительных.

А может приходить к чувствам через разум, через закодированную информацию о разных отвлеченных вещах, которым мы способны придавать значение.

19. Красивые речи. Поступление информации через слова. За словами стоят образы и понятия.

Речь имеет форму и содержание. Форма: сами слова выражают красивые понятия – «милый», «благородный», «рыдание», «закат», «счастье», «серебряный». Предложения составлены гладко, интонация мелодична, созвучия не диссонансны. Содержание: говорение о красивых чувствах и поступках, красивых историях, красоте собственной или чьей-то личности.

Один пример – красота стихов. Другой – речь адвоката, вышибающего слезы из присяжных и зрителей. Неказенный некролог. Монолог обольстителя. Памяти жертв. Призыв вождя.

Воспринимаем через слух, раскодируем через разум, разложим на образы, понятия и суждения, спустим на чувства и подключим ассоциации. Ощущение красоты. Комплекс чувств, о которых мы уже здесь не раз говорили. Сильно, отрадно, сладко, с горчинкой, удовлетворяет, хочется.

20. Красота существует в прямой форме, доступной непосредственному чувственному восприятию через зрение и (95% – 4%) слух.

А существует и в кодированной, и тогда пропускается к чувствам через разум, снимающий код через зрение (мат-формулы, шахматы, чтение с листа) или слух (слушание речей). Прежде, чем ее ощутить, надо что-то понять и оценить.

Красоту футбола надо видеть, но сначала в нем надо разбираться, понять разумом систему условностей.

А о красивом поступке могут тебе рассказать, причем речь может быть сбивчивой и по форме некрасивой: суть в ее содержании, она – передаточное звено для узнавания поступка.

21. Красота – форма или содержание? Тоже вопрос старый и даже банальный.

О красавице могут сказать: «Красота ее какая-то холодная, безжизненная… души не видно». О Мерлин Монро этого не скажут. Форма-то, мол, может быть совершенна – а вот чего-то не хватает; ощущений достаточных не возникает, ассоциации не те.

Речь может быть красивой, но пустой: «Друг Аркадий, не говори красиво». А может быть лаконичной, кратко и смачно передающей суть, – но красивой ее не назовешь. Ораторское искусство, если без пустоболтства, в том, чтобы весомое содержание подать в эффектной и эффективной форме – тогда красота речи не вызывает нареканий несоответствием формы содержанию.

Красота – соответствие формы содержанию? Глупость. Содержание осьминога и акулы в общем одно и то же: хавай кого можешь, а главное – форма осьминога, как любого живого существа, идеально соответствует его содержанию. Внешне уродина – прекрасной души человек и умница, а мужики западают на красивую дуру и сучку.

Форма, которую мы воспринимаем непосредственно, ассоциируется с содержанием, которого на самом деле мы еще не знаем. У красивого льва из пасти несет гнилым мясом – хищник, понимаешь, – но при виде его такой ассоциации не возникает, а при виде крокодила или гиены – что-то в таком духе ощущаем. Красавица ассоциируется с наслаждением и тем самым – со всем хорошим: доброта, ум, верность, достоинство и т. д. Пока она не показала – хоть жестом и словом отвлеченным – что она дура и сука, а стоит и молча смотрит, комплекс ощущений только благоприятный. А уродине надо постараться, чтоб показать свою человеческую хорошесть.

Потому столько значения и придается глазам – зеркалу души (тоже часто лживому зеркалу, но все же…), что с них можно многое считать о человеке, да?

Мы хотим, чтобы красивому содержанию соответствовала красивая форма. Поэтому Ромео и Джульетта должны быть прекрасны, как их любовь в поступках и речах. Но Квазимодо любит и страдает не меньше. Здесь сила воздействия – в контрасте тела и души, но – тц, не красавец.