Михаил Веллер - Эстетика энергоэволюционизма

Второе. Ощущение от красоты природы можно назвать отрадностью бытия. Как хорош мир, жить хорошо!.. Инстинкт жизни дает выброс сверх-ощущений. Пра-эстетика. Привет от волка, воющего на луну – вы его еще не забыли?

Красота природы означает: я люблю жить, я хочу жить, мне хорошо жить в этом мире, несмотря ни на что.

И не нужно никакого ума и эстетического образования, чтобы хоть иногда ощущать красоту природы – даже не формулируя это в понятие «красота». Да любому человеку бывает просто хорошо иногда на природе, ниотчего, просто так. И эскимосу на льдине, и негру под пальмой, и бедуину в песках. Величественно, задумчиво, печально и сладко.

27. Почему печально? Потому что если вы пробовали дыню чуть с солью, то без соли будет уже не то: соль подчеркивает, оттеняет, усиливает сладость и аромат. Сладость печали здесь в том, что она – избыток радости, ее оттеняет и усиливает: ощущения сильнее и богаче.

Именно потому – печаль красоты. Бренность бытия, невозможность обладания, желание и невозможность слиться с нею еще полней – это же потом идут попытки сформулировать ассоциации.

Истинно сильное чувство переползает краешком в свою противоположность.

28. Что означает известная и идиотская фраза «Красота спасет мир»? Что ощущение красоты – как бы возвышенно, благородно, высокодуховно, ассоциируется со всем хорошим, и человек в таком состоянии на гадости не способен, он сейчас великодушен, добр и справедлив. Дай ему как можно больше красоты – и он будет таким подольше, все время, и все будут братья, и все будет хорошо.

С разгону. См. п. п. 23–25. Человек живет не для того, чтобы наслаждаться красотой. У него еще масса ощущений, мыслей и дел. А красота – только один из моментов. Человека можно эстетически развить, он сможет видеть красоту в чем угодно – но это всегда будет своего рода протуберанец, выброс, струйка вбок из трубы.

Мир и так прекрасен! А тогда в нем и менять нечего, и с чего это вдруг его как-то не так, как раньше, начнет спасать то, что раньше не спасало?!

Еще не прекрасен? Усовершенствуем, переделаем? Так этим мы всю дорогу и занимаемся! Думаем – для счастья, а на деле – для обновления Вселенной.

Смешно превращать метафору в сентенцию и пытаться искать в ней глубокий смысл.

29. «Добро горит, как серебро, – а зло блестит, как золото», – написал много лет назад дивные строки старенький ленинградский переводчик и поэт Андрей Петров (не путать с композитором).

Как насчет красоты зла? Только не надо про Дьявола и религию, это не ко мне, это в церковь, пожалуйста. А – красавцем ведь всегда рисовался Сатана в человеческих обличиях, прекрасным же изобразили себе Люцифера. «Дьявольская красота!» – вопили инквизиторы, отправляя красавиц в ведьмовских балахонах на костер. Нет, насчет греховного соблазнения телесным мы понимаем, насчет обольщения красотой ради склонения ко злу – мы понимаем: это действительно сейчас не имеет отношения к теме.

Но почему один из типов театра и кино – злодей-красавец? Ах, чтоб удобней было творить зло. А, еще чтоб контрастировать своей внешностью и злодейством. Контраст усиливает ощущения.

Зло бывает привлекательно именно тем, что дает сильные и острые ощущения. «Ах, если б это было еще и греховно!» – как вздыхала одна юная итальянская графиня, наслаждаясь в зной мороженым.

Соль для дыни. Печаль от красоты заката. Сознание зла дополняет «противовесом» ощущение силы и значительности от творимого. Не только сильный и храбрый – но еще и попирающий добро и мораль. Злодея боятся – а он плюет на мир и его законы, вот как он крут и крупен. Но при этом, конечно, привлекательный злодей не должен быть труслив, глуп, внешне отталкивающ и не может творить зло украдкой, исподтишка – его цинизм должен быть нагл и явен.

В единоборстве равно сильных героя и злодея – справедливость и симпатии на стороне героя, но режиссеры и актеры отлично знают, что роль злодея выигрышнее – богаче, многограннее, объемнее: и диапазон его поступков шире, и сфера чувств полнее – ему ведомы понятия и чувства добра, и оно не подкрепляет его дух, наоборот – у него есть избыток духа, чтоб бороться за неправое дело. А это впечатляет. Особенно женщин, кстати, сходящих с ума по привлекательным злодеям более, чем по героям.

При прочих равных с героем, злодей – это герой, обогащенный злом, анти-герой в позитивном мире, где в общем герой – хозяин и плоть от плоти этого мира. (Имеем в виду сейчас не торжество дьявола на земле, не греховность плоти, – а решительное господство добра в сфере оценочных моральных категорий.) Слабость злодея – в моральной ущербности, сила – в возможности действовать даже вопреки морали.

Этот анти-герой заведомо обречен на моральное поражение, он побежден изначально, он ненавидим – и все-таки он дерется и действует!

Но если чуть вдуматься, красота зла – это натяжка. Само по себе содержание зла – жестокость, коварство, – привлекают мало. Привлекательной бывает форма: обмундирование, вооружение, выучка, храбрость, сила, хладнокровие. Хорошая форма, красивая. Грязный тупой убийца никому не симпатичен. А вот когда к красивой форме прибавляется жестокость и коварство – они идут как атрибут силы физической и моральной. Страх и бессилие перед злом – гм, греховно, но сладко, чтоб это испытывали перед тобой: трепещите, всех скручу в бараний рог!

Привлекательность зла – сила, власть, значительность, сильные острые («с перцем») ощущения. «Над самим добром надругаюсь!..»

Прибегая к метафоре, зло – это прекрасный цветок, выросший из зерна садизма на почве искушения. Плод поганый и отравленный, но цветет иногда красиво и эффектно.

30. Все это многословие может оказаться полезным для того лишь, чтобы произнести основы не как «говорящий скворец», к каковым относится подавляющее большинство граждан («мало кто способен понимать, но все хотят иметь мнения»), но понимать, что к чему.

Красота – это форма.

Форма может быть простой (однозначной, однопорядковой). Красота цвета, линии, объема, звука. Воспринимается и вызывает ощущения непосредственно и прямо через чувства.

Форма может быть сложной.

Двухслойная, двухпорядковая. Лев, орел, нож. Второй ряд здесь составляет содержание – мощь, плавность, грация и т. п. Содержание следует из формы ассоциативно, знание может соответствовать ассоциации, а может и противоречить ей, – ассоциация как соответствие содержания форме преобладает, господствует в ощущениях.

Форма господствует над содержанием. Содержание подкрепляет форму.

Трехслойная, трехпорядковая форма. Рассказ о красивом поступке, «Ромео и Джульетта». Первый уровень – форма передачи, стиль рассказа. Второй – уровень поступков. Третий – уровень чувств и переживаний героев.