Арли Рассел Хокшилд - Управляемое сердце: коммерциализация чувств

Больше всего я в долгу перед моим мужем Адамом, который взял себе в привычку заглядывать за стойки в билетной кассе, чтобы посмотреть, какие объявления компания вывешивала для своих сотрудников, бесконечно слушал и поправлял стиль каждого варианта моей рукописи. Мой любимый из его комментариев – картинка, которую он нарисовал на одном из первых черновиков рядом с фразой «покров выступающей двусмысленности». На ней было изображено привидение (как двусмысленность) в стоге сена (как выступление), крошечная фигурка, плывущая через это привидение-в-стогу, которую он назвал «выступателем». Фразу я убрала, но образ «выступателя», плывущего по странице, любовь и смех до сих пор со мной. Мой одиннадцатилетний сын Дэвид тоже прочитал большую часть распечатанной рукописи и отметил немалое число неуклюжих фраз комментарием «Прости, мама, я не говорю по-марсиански». Я люблю и благодарю их обоих. И благодарю Габриеля, который может помочь мне в следующий раз.

В разделе «Капитала» под названием «Рабочий день» Карл Маркс изучает прошения, поданные в 1863 году, в Комиссию по детской занятости в Англии. Одно прошение было подано отцом маленького работника фабрики обоев: «Когда моему мальчугану было 7 лет, я ежедневно носил его на спине туда и обратно по снегу, и он работал обычно по 16 часов!.. Часто я становился на колени, чтобы накормить его, пока он стоял у машины, так как он не имел права ни уйти от нее, ни остановить ее». Этот ребенок, которого кормили так, как в паровой двигатель засыпают уголь и заливают воду, был «орудием труда» [14] Маркс 1960, с. 258. . Маркс задается вопросом, сколько часов в день можно использовать человека как орудие труда и какая плата за это полагается по справедливости, учитывая прибыль, получаемую владельцами фабрики? Но его также волновал более фундаментальный вопрос: цена, которую платит человек за то, что становится «орудием труда».

117 лет спустя на другом континенте двадцатилетняя бортпроводница, проходящая обучение вместе с 122 другими девушками, слушала в учебном центре Delta Airlines выступление инструктора. Даже по современным американским меркам, и тем более по меркам трудоустройства женщин, она получила отличную работу. Тарифная сетка 1980 года начиналась с 850 долларов в месяц в первые полгода и предполагала рост в течение семи лет, в результате которого будет достигнута сумма 20 000 долларов в год. Предусматривались медицинское страхование и страхование от несчастных случаев, и количество рабочих часов было неплохое [15] Для стилистического удобства я буду употреблять местоимение «она», за исключением случаев, когда речь идет о мужчине-бортпроводнике. В остальном я постараюсь избегать вербального исключения одного из полов. .

Юная практикантка, сидевшая рядом со мной, записала в свой блокнот: «Важно: улыбаться. Не забывать улыбаться». Требование, произнесенное с южным акцентом, исходило от стоявшего перед аудиторией оратора, стриженного под ежик пятидесятилетнего инструктора: «Ну а теперь, девочки, я хочу, чтобы вы вышли сюда и по-настоящему улыбнулись. Ваша улыбка – ваш главный актив . Я хочу, чтобы вы вышли и показали ее. Улыбнитесь. По-настоящему. Как следует ».

Инструктор говорил об улыбке как об активе бортпроводницы . Но когда новички вроде девушки, что сидела рядом со мной, проходят через обучение, ценность индивидуальной улыбки начинает отражать настрой компании – ее уверенность в том, что ее самолеты не упадут, будут вылетать и прилетать по расписанию, ее приветливость и приглашение снова воспользоваться ее услугами. Инструкторы считают своей задачей придать улыбке практикантки установку, точку зрения, ритм чувства, то есть, как они говорят, сделать ее «профессиональной». Профессиональную улыбку нелегко выключить в конце рабочего дня, как заметила одна служащая во время первого года работы в World Airways : «Порой я возвращаюсь из длинного перелета в состоянии полного изнеможения, но оказывается, что я не могу расслабиться. Я все время хихикаю, болтаю, звоню друзьям. Я словно не могу освободиться от искусственно созданного радостного возбуждения, которое «держало» меня во время полета. Надеюсь, что научусь отходить, когда подольше проработаю на этой работе».

Как поется в рекламе PSA : «Наша улыбка не нарисованная». Улыбки наших стюардесс, подчеркивает компания, более человеческие, чем привычные вам фальшивые улыбки людей, которым платят, чтобы они улыбались. На носу всех самолетов PSA нарисовано что-то вроде улыбки. Самолет и бортпроводницы рекламируют друг друга. Реклама на радио обещает не просто улыбку и сервис, но переживание настоящего счастья и покоя во время путешествия. Если посмотреть иначе, это не более чем оказание услуги. Если взглянуть с еще одной стороны, работники отчуждаются от собственной улыбки, а клиентов убеждают в том, что их поведение на работе хорошо просчитано. Теперь, когда между тем, кто улыбается, и тем, кому улыбаются, встали реклама, специальное обучение, понятие профессионализма и денежные знаки, нужно постараться, чтобы представить, что спонтанная теплота может существовать и в униформе – потому что спонтанную теплоту компании сегодня тоже рекламируют.

На первый взгляд может показаться, что обстоятельства жизни ребенка из XIX века, работающего на фабрике, и бортпроводницы из ХХ века несопоставимы. Для матери этого мальчика, для Маркса, членов Комиссии по детской занятости, возможно, и для управляющего обойной фабрики мальчик был жертвой, даже символом ужасающих условий своего времени. Мы можем себе представить, что в эмоциональном плане он, считай, и не жил, мало что сознавая, кроме усталости, голода и скуки. С другой стороны, стюардесса пользуется такой же свободой путешествовать, как у высших классов, и сама приобщается к гламуру, который создает для других. Она – объект зависти офисных работников на более скучных и хуже оплачиваемых рабочих местах.

Но при более внимательном изучении существующего между ними различия мы неожиданно обнаруживаем нечто общее. На первый взгляд есть различие в том, как мы узнаем, что именно производит труд. Как работник обойной фабрики может понять, что его работа выполнена? Он может пересчитать рулоны обоев, произведенного товара.