Илья Моргенштерн - Внутренний мир в почерке у псевдолюдей

Во время войн эти лица там, где все происходить на виду и где не требуется продолжительное напряжение, проявляют чудеса героизма, близкого по внешности к действительному.

В обыденное же время, когда идет скромная работа нации, когда каждый работает как муравей и остается незамеченным, эти люди слоняются, тоскующие и бесполезные, ища атмосферу где могли бы произвести впечатление.

Так как описываемые свойства наблюдаются уже в годы первого детства, то есть возможность во время принять меры, которые должны заключаться в том, чтобы ребенку не давать возможность рисоваться дешевыми эффектами, а ставить его в условия, где от него требовалась бы действительная по силам напряженная работа. В школе следует очень осторожно относиться к их познаниям, требуя действительной работы, а не поверхностной. Надо требовать, чтобы ученик не отделывался общими местами, а сдавал все требуемые курсом подробности. Необходимо давать ему общество лиц и товарищей серьезных, вдумчивых и не допускать его в атмосферу, где он может отделываться дешевыми эффектами [5] Подходящую сферу для воспитания и процветания псевдо-героизма представляют собой народившиеся теперь школы потешных. Несчастны эти дети, которым вместо регулярного правильного воспитания, прививают аффектации, чем притупляют их разум и прививают псевдо-героизм. (Прим. автора.) .

Конечно этим путем мы не в состоянии будем уничтожить у него врожденную наклонность рисоваться. Да этого нам и не надо. Рисовка, жизнь чужими впечатлениями – врожденное качество и двигает его вперед.

Пускай он рисуется и стремится производить впечатление. Но дадим ему для этого в руки действительное надежное оружие, а не игрушки. Дадим действительное знание, заставим действительно поработать над самим собой, и тогда пускай он щеголяет действительным знанием, действительной работой и серьезным трудом, а не верхами и бутафорией.

Среди писателей, артистов, художников и музыкантов, даже ученых, много лиц одержимых этим пороком. Талантливые и способные натуры, с полуслова понимающие то, что от них требуется, они тем не менее неспособны ни на что крупное и серьезное, т. к., стремясь лишь производить впечатление, они лишь в этом направлении развивали себя и упражняли свои способности, и врожденные дары погибают, размениваясь по мелочам.

Это безвредные и бесполезные люди, а между тем при иной школе они могли бы быть и полезными и деятельными сынами своей родины, хорошими отцами для своих детей и верными и преданными мужьями хороших жен. Теперь, когда общественная деятельность в России очень подавлена и очень важна выработка достойных общественных деятелей, вполне своевременно подумать, чтоб они не комплектовались из среды «псевдо-героев».

Почерк Лжедимитрия I-го

Этот тип «псевдо-героя» распространен, часто бывает очень вреден и не бесполезно будет проанализировать почерки некоторых представителей его, ища подтверждение их отличительным чертам, их характерным оттенкам в соответственных законах графизма. У всех представителей этого типа заметно одинаковое, присущее всем, явление в почерке, которое особенно ярко бросается в глаза: почерки таких людей поражают своей одинаковой архитектурой букв; все буквы поставлены выпукло, приподнято, остроконечно, штыкообразно; везде нас поражает объемистость, нажимы, общий угрожающий вид почерка, причем буквы замыкаются; – они всюду свидетельствуют об искусственности, рисовке их автора, о постоянном его стремлении скрыть, спрятать свою настоящую психическую физиономию. Вот почерк яркого представителя, этого типа, исторического лица – Лжедимитрия I-го: перекрещивающиеся с твердыми нажимами буквы указывают на подозрительность, эгоизм, лживость; ровные, твердо поставленные буквы обнаруживают свойственный этому типу самообман, самовнушение. Автор этого почерка сам почти убежден, что он не Лжедимитрий, а настоящий Царевич Дмитрий. Общая извилистость и запутанность букв указывает на самохвальство, самомнение, нахальство.

Или вот пред нами другой типичный почерк – Марины Мнишек: чопорно поставленные буквы указывают на отсутствие способности смущаться; поднимающиеся с своеобразными взмахами буквы обнаруживают необыкновенное стремление к показной славе, доходящее до фанатизма; общий вид почерка свидетельствует о готовности всем пожертвовать для достижение своих алчных целей. Достаточно посмотреть на ее запутанный, беспорядочный росчерк, чтоб констатировать её постоянное стремление всех надувать и обманывать для достижения своего превосходства над окружающими.

Почерк Марины Мнишек

Очень характерная в почерке у её отца Юрия Мнишек общая запутанность букв, встречающаяся также и у дочери, лишний раз подтверждает соответствие графических особенностей атавистическим психическим чертам писавших. Здесь передана по наследству от отца к дочери черта плутоватости; в разговоре подкупающая мягкость, а на деле хитрость, беспощадность и способность идти на всякое преступление для своего, хотя бы мнимого восторжествования. Густо поставленные напыщенные буквы указывают на тщеславие, высокомерие и типичную для «псевдо-героя» кипучую деятельность на глазах у окружающих, чему в действительности соответствует праздность, бездеятельность, проявляющаяся только тогда, когда никто не присутствует. Когда он с собой, – он обыкновенный, трусливый, жалкий человек.

Почерк Юрия Мнишек

Характерным почерком этого типа может послужить также почерк Лжепатриарха Игнатия [6] Лжепатриарх Игнатий – одна из наиболее таинственных фигур Смутного времени. Он четыре раза прислуживал врагам России: в 1605–1606, 1611, 1612 и 1616–1618 годах. Будучи родом грек, он занимал архиепископскую кафедру на острове Кипр, пока Кипром владели венецианцы. После завоевания Кипра в 1571 году турками Игнатий был изгнан новыми владельцами острова, вероятно, за свою приверженность к врагам турок – римо-католикам. Из Кипра Игнатий отправился в Рим, откуда предпринял нелёгкое путешествие в Россию. // В 1605 году при Лжедмитрии I, став патриархом «без священного собора русских пастырей», Игнатий «… согласился на поселение иезуитов в Москве, на постройку римо-католического коллегиума и церкви». Игнатий короновал, причастил и миропомазал 8 мая 1606 года Лжедмитрия I и Марину Мнишек. «Вскоре после гибели Лжедмитрия Игнатий 17 или 18 мая 1606 года собором русских епископов за увольнение Марины от перекрещивания был лишён кафедры и сана и отправлен под начало в Чудов монастырь». Его снова призвали спустя пять лет, в 1611 году, – его освободили польско-немецкие войска Жолкевского и Гонсевского. Поляки, король Сигизмунд III осенью 1612 года и королевич Владислав в 1616–1618 годах, наступая на Москву, собирались навязать Игнатия в третий и четвёртый раз. В пятый раз Игнатия хотели поставить в «патриархи» в 1633 году, во время новой русско-польской войны. (Прим. ред.) : разрисованные, неуклюжие, искусственно-штыкообразныя буквы указывают на отличительную, присущую этому типу черту – преувеличенное мнение о себе и о своих достоинствах, подражательность и противоречивость самому себе; выскакивающие часто по середине строки буквы свидетельствуют о склонности их автора бунтовать исключительно для достижение своей славы, чему между прочим соответствует внутренняя трусость. [7] Под этот тип подходят Восторгов и пресловутый Илиодор. (Прим. автора.) )