Дональд Рамсфелд - Правила Рамсфелда. Как выиграть в бизнесе, политике, войне и жизни

В 1977 году, за несколько месяцев до моего прихода в «Серл Фарма», представитель компании сделал сообщение перед большой группой аналитиков по ценным бумагам. Поскольку его предсказание носило несколько пессимистический характер, некоторые эксперты предположили худшее – что их вводят в заблуждение. А в результате они невзлюбили компанию, публиковали критические сообщения, от чего страдал курс акций.

После такого опыта могло бы появиться искушение установить дистанцию между руководством компании и аналитиками по ценным бумагам фармакологической промышленности, чтобы избежать новых критических материалов в прессе. Я все сделал наоборот. Вскоре после моего прихода в компанию я пригласил именно тех экспертов в штаб-квартиру корпорации в городке Скоки, штат Иллинойс, к северу от Чикаго. Однако вместо того чтобы приглашать их большой группой, встретился с каждым из них отдельно в разное время, с тем чтобы наши руководящие работники и я могли задать им конкретные вопросы и выразить свои озабоченности каждому лично.

Вместе с главным исполнительным директором Джоном Робсоном и главным финансовым директором Джимом Денни я встретился с каждым из экспертов индивидуально за чашкой утреннего кофе. Мы объяснили им стратегию «Серл Фарма» и ответили на все вопросы, которые у них были. Потом мы предложили им прямые контакты с руководителями отделов компании и не возражали против любых вопросов со стороны экспертов – вне зависимости от их позиции. Но я поставил одно условие. В конце дня я просил их вернуться и за еще одной чашкой кофе поделиться с нами их наблюдениями относительно положительных и отрицательных сторон компании. Эти люди, с которыми мы встречались, оказались весьма дотошными репортерами и острыми наблюдателями. Я хотел знать, что они уяснили для себя из того, что мы могли бы и не замечать. Я также надеялся получить возможность исправить любое неверное представление, с которым они могли бы уйти от нас, и дать необходимые разъяснения по сути дела.

В крупной организации, разумеется, невозможно переговорить со всеми. Люди же со стороны, особенно обладающие способностью видеть возникающие проблемы, часто могут обнаружить вещи, которые не замечают руководящие работники этой организации.

Я придерживался такого же подхода и в Пентагоне. Министерство обороны – это огромное учреждение, такое большое, что ни один министр обороны не в состоянии знать даже какую-то долю того, что происходит в нем в данный конкретный момент. Аккредитованные при Пентагоне репортеры имеют сеть источников информации и в состоянии выявить проблемные вопросы задолго до того, как они, возможно, могли бы привлечь внимание министра обороны. Определяя проблемные области, пресса зачастую оказывает неоценимую помощь как самому министерству обороны, так и американскому народу.

Это было одной из причин того, что я посчитал полезным каждое утро внимательно прочитывать «Раннюю пташку» – подборку новостей о минобороны. Часто я делал краткие записи на полях статей и направлял их сотрудникам или в отдел по связям с общественностью, с тем чтобы они постарались ознакомиться и выяснить детали проблемы. Когда меня что-то заинтересовывало или вызывала озабоченность ссылка на кого-то, говорящего что-то о минобороны, я, не задумываясь, брал телефон, звонил и задавал вопросы по интересующей меня проблеме. А если мне попадалось что-то, что не соответствовало действительности, журналист мог рассчитывать на то, что я выскажу ему парочку мыслей, когда встречусь с ним при случае.

Именно по большей части благодаря репортерам стали известны подлинные обстоятельства гибели бывшей звезды НФЛ Пэта Тиллмана. Когда я узнал, что капрал Тиллман был убит в Афганистане в апреле 2004 года, первое увиденное мной сообщение гласило, что он погиб в сражении с силами талибов. По этому случаю сухопутные войска США наградили его посмертно за героизм. Позднее выяснилось, что те ранние сообщения были не точны. Он погиб под «дружественным огнем» солдат собственного подразделения. Этот факт получил огласку, но неприемлемо медленно, несмотря на то что некоторые в его подразделении и в армейском командовании должны были бы знать, что случилось на самом деле. Его семья и американский народ заслуживали того, чтобы знать правду, и тут СМИ сыграли полезную роль в том, чтобы правда вышла наружу.

Не принимайте на веру неточные посылки в вопросе. Поэтому перефразируйте его в случае необходимости.

В природе человека заложено соглашаться с посылом или аргументом, содержащимся в вопросе, вместо того чтобы оспорить его. И неудивительно, что корреспонденты предпочитают, чтобы вы отвечали на их вопросы в том же ключе, в каком ими задан вопрос. Но их вопрос может содержать скрытый довод, подчас даже такой, который вам на пользу. Однако если вы примете его, он может позднее обернуться против вас же.

Хорошие корреспонденты могут идти на провокацию. Они заранее знают, какие вопросы им следует задать для получения нужной яркой ссылки. Некоторые репортеры строят так свои вопросы, что вынуждают интервьюируемого занимать оборонительную позицию.

Благоприятным доводам может не хватать честности, и они зачастую бумерангом бьют по вам самим.

В таких случаях я перефразирую вопрос так, чтобы он основывался на предпосылке, которую считаю более точной и более уместной. Поступая так, вы можете потом дать ответ, который базируется на реальных фактах.

Помню, как я был в Нью-Йорке в 1965 году и слушал по радио сообщение местных новостей о донкихотской кампании консервативного политического обозревателя и писателя Уильяма Ф. Бакли в борьбе за пост мэра города. Блестящий оратор – жизнерадостный, эрудированный человек с юмором и, как он сам мог бы сказать, с многосложной и цветистой лексикой, – он баллотировался на пост ради того, чтобы создать прецедент для города, не имевшего ранее ничего общего с консерваторами. (Когда его спросили репортеры, что он стал бы делать в случае победы, он лихо ответил: «Потребую пересчета голосов».) Местный журналист сказал Бакли, что брал интервью у одного из сторонников кандидата. Этот избиратель из числа голосовавших за Бакли сказал, что поддерживал Бакли потому, что он изгнал бы черных ньюйоркцев из города.

Бакли в спокойной и сдержанной манере дал ответ примерно следующего содержания: «Ну, скажем так, вы делали интервью с моим сторонником сегодня утром. И давайте предположим, что вы задали вопрос именно в такой форме, как вы мне описали, и данный человек на самом деле ответил на ваш вопрос так, как вы сказали мне. И ваш вопрос ко мне заключается в следующем: “Какова моя реакция?”» После паузы Бакли потом изменил тон и сердито закричал: «Я отвечаю так: “Вы можете забрать свой никчемный голос! Мне он не нужен, я не нуждаюсь в нем!”»