Марианна Колпакова - Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе

Что заставило Януша Корчака [58] Корчак, Януш (наст. имя — Хенрик Гольдшмидт; 1878–1942) — польский педагог, писатель, врач, общественный деятель. Организовал Дом сирот, воспитанники которого в годы оккупации Польши нацистской Германией были отправлены в концентрационный лагерь. Погиб в Треблинке вместе со своими воспитанниками. не уйти из Треблинки, как ему не раз предлагали сотрудники лагеря, а остаться с детьми до самого конца? Что побудило великую княгиню Елизавету Федоровну [59] Елизавета Федоровна (при рождении — Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская; 1864–1918) — великая княгиня дома Романовых, основательница Марфо-Мариинской обители. В ночь на 5 июля 1918 года была вместе с другими великими князьями сброшена большевиками в шахту «Новая Селимская», расположенную в восемнадцати километрах от Алапаевска. Когда тела извлекли на поверхность, было обнаружено, что некоторые жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. Окрестные крестьяне рассказывали о том, что в течение нескольких дней из шахты доносилось пение молитв. В январе 1921 года Елизавета Федоровну погребли под Храмом во имя равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, в Восточном Иерусалиме (Израиль). Прославлена Русской Православной Церковью в лике святых в 1992 году. ухаживать за ранеными и больными? Почему доктор Гааз [60] Гааз, Федор Петрович (1780–1853) — российский врач немецкого происхождения, известный под именем «Святой доктор». Прославленный, успешный доктор, лечивший самых знатных и богатых, по указанию императрицы — главный врач Павловской больницы (с 1807 г.), он был образованнейшим человеком, лично знакомым со многими учеными, литераторами. Одновременно он был врачом и заступником самых обездоленных и несчастных: бездомных, заключенных, нищих. Как главный врач московских тюрем (с 1828 г.) организовывал больницы, школу для детей арестованных, перестраивал тюрьмы. Пытаясь облегчить их тяготы, избавить от жестокого повсеместного унижения и насилия, добивался улучшения крайне тяжелого содержания заключенных. Для облегчения нечеловеческих условий этапирования на так называемом «пруте», добился введения легких кандалов, организовывал кузницы по перековке кандалов, сам прошел этап, чтобы убедиться, правильны ли его расчеты по облегчению участи. Над ним смеялись, издевались, его элементарные требования по содержанию больных заключенных и пересыльных: вода, туалеты, доброкачественная еда, — считали проявлением сумасшествия. Его окружали равнодушие, бюрократическая рутина, он переживал бессилие и одиночество. Казалось, дело его жизни должно было умереть вместе с ним: он не видел ни продолжателей своего дела, ни прочного улучшения условий жизни обездоленных. наживал неприятности в борьбе за облегчение жизни заключенных, в организации больниц для бесприютных? И сейчас есть немало людей, по мере сил помогающих ближнему. О некоторых из них мы слышали: они создают фонды помощи, добиваются строительства больниц и хосписов. О большинстве же мы, конечно, не знаем, и начинает казаться, что и нет их, что это явление исчезает из нашей жизни, но это неправда! Люди, живущие рядом с нами, наши близкие, родители, бабушки, дедушки, друзья, — разве на памяти каждого нет воспоминаний о том, как они помогали, жертвовали многим и ради нас, и ради других?

Что побуждает людей не устраиваться за счет ближнего своего, не наживаться на горе и страдании людей? Что побуждает человека просто честно жить? В те времена, о которых писала А. А. Ахматова, бесчисленное число наших сограждан не приспособились к доносительству, не наживались на бедах и страданиях окружающих… В недавние времена множество людей, честно работавших на заводах, фабриках и в колхозах, не обогащались на распаде страны, которую они строили, не приспособились к воровству.

Наиболее близким каждому человеку проявлением «духовного Я» является совесть. В настоящее время это слово воспринимается почти архаичным, устаревшим, и как-то почти неловко стало произносить его, а между тем это реальность, с которой сталкивается каждый человек.

Нередко совесть понимают как продукт присвоения моральных норм. Однако даже поверхностное, «школьное» различение понятий морали и нравственности помогает избежать такого неверного представления. В отличие от нравственных, моральные нормы отражают общественно-исторические, преходящие ценности. Совесть же связана с непреходящими духовно-нравственными ценностями. Совестные переживания являются характерными для человека, в том числе и в атеистических культурах.

Сопереживание, сочувствие — эмоциональная основа совести. Испытывая угрызения совести, человек нередко ставит себя на место того, перед кем провинился. Чувство общности, сопричастности другому живет в каждом нормальном человеке. В самом слове «совесть» — приставка «со» указывает на сообщность, сочувствие, сотрудничество, единство людей. Однако переживание эмоциональной общности с группой может побудить человека к совершенно бессовестным поступкам, как бы санкционированным, оправданным социумом. Так, дети могут переживать некоторую эмоциональную общность на фоне совместного жестокого преследования сверстника, в то время как каждый из детей поодиночке не преследовал бы его и не обижал. Эмоциональная общность с одним человеком, сочувствие, сопереживание ему могут побудить к жестоким и бессовестным поступкам по отношению к другому (Алеша Валковский). Кроме эмоциональной, связанной с сочувствием, сопереживанием другому, и когнитивной, связанной с усвоением моральных норм, есть еще одна сторона совести — связанная с обнаружением этого феномена в своем опыте по отношению не обязательно к близкому, приятному, располагающему к себе человеку, и даже вопреки тем или иным моральным групповым нормам.

В работах Т. А. Флоренской показано обнаружение подростками совестных переживаний, открытие совести, прослежена возрастная динамика ее развития [61] Флоренская, Т.А . Я — против «Я». — М.: Знание, 1985. — 80 с.; Флоренская, Т. А. Диалог в практической психологии. — М.: Ин-т психологии АН СССР, 1991. — 244 с. . Наряду с открытием «Я», в старшем подростковом возрасте происходит осознание совести как «второго Я». Раскрывая содержание этого понятия, подростки исходят из своего внутреннего опыта, они «не проходили», что такое совесть, но они знают о ней.

Открытие «второго Я» совершают подростки, критически и негативно относящиеся к моральным требованиям взрослых, склонные к «автономной» подростковой морали. Это становится аргументом против распространенного мнения о совести как результате усвоенных моральных норм и требований старших.