Марианна Колпакова - Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе

По словам подростков, совесть — это «второе Я» человека, обязательное у всех, «лучшее Я», «совесть, вторая душа, обладающая только хорошими качествами». Они пишут не только о «мучениях совести», но и о том, что совесть подсказывает, как повести себя в той или иной ситуации.

Такое понимание противоположно пониманию совести как болезненного проявления, как некоего комплекса (З. Фрейд), как экрана для проецирования агрессии и жестоких требований, отчуждаемых от себя (Ф. Перлз).

По мнению Перлза, совесть представляет собой перенесенные внутрь внешние нормы, силу которым дает неосознаваемый гнев человека, направленный на объект, препятствующий осуществлению его желаний [62] Перлз, Ф. С. Внутри и вне помойного ведра. — СПб.: Петербург-XXI век, 1995. — 448 с. . Совестные переживания нередко неверно отождествляют с чувством вины, с невротическими самообвинениями. Однако это — разные явления; переживая угрызения совести, человек пытается смотреть на неверно сделанный выбор, неверный поступок, неверное отношение, не преувеличивая и не уменьшая его, старается найти, что ответственно за этот шаг в нем самом, и работать над действительным преодолением этого. Самообвинение выносит осуждающее заключение, что вся личность нехороша, и останавливается на этом. За невротическими самообвинениями стоит тщеславие, гордость, они казнят человека (или, точнее, охваченный гордостью человек сам себя казнит) за несоответствие своему идеализированному, возвеличенному «Я».

В традиции отечественной философии совесть понимается как внутренне присущая человеку. И. А. Ильин [63] Ильин, Иван Александрович (1883–1954) — философ, писатель и публицист. отмечает, что совесть — «живая и цельная воля к совершенному» [64] Ильин, И. А. Путь к очевидности: соч. — М.: Эксмо-Пресс, 1998. — С. 181. . Повеление (совести), по словам С. Л. Франка [65] Франк, Семен Людвигович (1877–1950) — философ и религиозный мыслитель. , «не вторгается в нашу душевную жизнь помимо ее личного центра, а проходит именно через глубочайший ее центр в лице „Я“, <.. > глубина моего я в нем соучаствует и служит его органом и вестником» [66] Франк, С. Л. Реальность и человек. — М.: Республика, 1997. — С. 281. .

Совесть, по выражению С. Н. Булгакова [67] Булгаков, Сергей Николаевич (1871–1944) — философ, богослов, православный священник. , — внутренний свет, в котором совершается различение добра и зла в человеке, исходящий от Источника светов. «В совести своей, необманной и нелицеприятной, столь загадочно свободной от естественного человеческого себялюбия, человек ощущает, что некто совесть, соведает вместе с ним его дела, творит суд свой, всегда его видит» [68] Булгаков, С. Н .Свет невечерний: Созерцания и умозрения. — М.: Республика, 1994. — С. 45. . Е. Н. Трубецкой писал, что человеку присуща совесть как весть о безусловном, совесть — суд истины обо всем переживаемом и о должном в действиях человека [69] Трубецкой, Е. Н. Смысл жизни / сост.: А. П. Полякова, П. П. Апрышко. — М.: Республика, 1994. — С. 432. .

Мучения совести болезненны: «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста» [70] Пушкин, А. С. Борис Годунов // Пушкин, А. С. Собр. соч.: в 10-ти т. Т. 4. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1960. — С. 226. . Без такой боли нет изменения, нет отвращения от совершенного зла. Дело в том, как человек обращается с этой болью. Он может враждовать с голосом совести и вытеснять такую боль. Но это делает человека врагом самому себе, так происходит отчуждение от опыта собственной жизни, от правды собственных чувств. Человек не слышит своего сердца, он игнорирует свои наиболее глубокие, подлинные, аутентичные, как сказал бы психолог, чувства, тогда, когда он вытесняет свою совесть. Так мать может отказываться от малыша вопреки всей своей природе, вытесняя и материнское чувство, и привязанность к ребенку, полагая для себя более важным что-то совершенно иное. Ее сердце кричит о заблуждении, но она не слышит, полагая, что делает правильный выбор, уверяет себя и окружающих в верности своего свободного решения.

Приведем следующий пример из психологической практики. Женщина приняла решение отказаться от новорожденного: «Не знаю, как объяснить.

Давно уже приняла решение, собиралась сделать аборт, но затянула, и врачи отказались делать. Сказали, что нужна веская причина. А какая причина еще нужна? Достаточно того, что я не хочу этого ребенка». По словам собеседницы, семья вполне обеспеченная, муж «зарабатывает прилично, не пьет». У них уже есть ребенок, и второго они сейчас не хотят. Наша героиня не работает, «дома много дел: уборка, стирка, на кухне все блестит, ребенок много времени отнимает (читаем, пишем, считаем). Вечером приходят гости, кроссворды вместе отгадываем, разговариваем. У всех по одному ребенку. Мы не видим необходимости впадать в нищету». — Консультант переспрашивает: «В нищету?» — «Нет, конечно, но, в первую очередь, нет желания еще иметь детей. Мне кажется, я буду чувствовать, что первого ущемляю». По словам собеседницы, «денег ей всегда мало, чем больше их появляется, тем больше нужно». Она стремится улучшить свой быт: «Хочется иметь побольше всякого барахла, и чтобы всё было новое…»

В рассказе женщины встречаются удивительные слова и фразы, которые свидетельствуют о ее глубоком, хотя и не осознаваемом понимании происходящего. Ей нужно многое, но это «многое» она называет «барахлом». Она отказывается от новорожденного, подчеркивая свою привязанность к старшему ребенку, рассказывает о своей жалостливости, но признает, что проявляется она «не там, где нужно». Сочувствуя героям сериалов, она остается равнодушной по отношению к по-настоящему близким людям: «Бывает, попереживаешь немного, но в душу не западает».

Собеседница вспоминает об отце, и сама затрагивает тему совести. Совесть, по ее словам, это что-то, что «внутри находится, как нервная клетка, которую нельзя трогать. Совесть мучает, очень точное выражение: „мучает“, если что-то идет не так. Только вот иногда совесть путается со стыдом».

Слова героини свидетельствуют о наличии внутреннего опыта, связанного с переживанием совести. На вопрос, мучила ли ее когда-либо совесть, отвечает: «Нет, не мучила, единственно, может быть, сейчас. Но я еще не ощущаю ничего, может быть, потом будет мучить». Плачет: «Стараюсь не думать, я еще не видела». Пытается справиться со слезами и говорит: «Я уверена, в больнице все угнетает, давит. Детей приносят кормить… Дома я легче перенесу. Не знаю, забуду или нет.» И резко, твердо, стараясь убедить слушателя: «Тяжело, но я знаю, что это из-за того, что я здесь!» Вспоминает сына: «Им заполню время», — утверждает, что «все потребности ребенка надо удовлетворять. Он должен все иметь. Не так, чтобы мы удовлетворяли его капризы, а как нечто само собой разумеющееся». Плачет: «Мне тяжело, но я в себе уверена. Мне тяжело потому, что боль — свежая, но время лечит, день ото дня будет легче». На вопрос: «Как ты себя чувствуешь?» — отвечает: «Пусто. Пустота.»