Марианна Колпакова - Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе

Поскольку изменение внешних условий представляет собой угрозу для стабильности и жизненности сложившейся системы, необходимы структуры, ответственные за восприятие этой угрозы. Чем более они развиты, чем более они чувствительны, тем раньше система получит сигналы об угрозе и тем больше времени у нее останется на ответ, на приспособление к новым условиям. Тревога как раз и сигнализирует о возможных негативных изменениях, о неясной пока угрозе, о таящейся опасности. Получается, что, чем лучше приспособлена психика к сложившимся условиям и чем больше она направлена на приспособление, тем сильнее должны быть в ней развиты структуры, ответственные за восприятие угроз (и структуры, ответственные за восприятие сигналов, идущих от них), то есть тревожность и чувствительность к тревожности. Получается, что, чем более человек направлен на приспособление и чем успешнее он по этому пути продвигается, тем более развивается и его тревога. Парадокс заключается в том, что, чем больше человек стремится к благополучию, к тому, чтобы приспособиться к среде, устроиться поудобнее, тем сильнее его обуревает тревога, которая является разрушительной для здоровья и благополучия.

В психологии существует понятие «депривация» [90] Депривация от лат . «deprivatio» — «потеря», «лишение». . Этот феномен широко известен благодаря работам Джона Боулби [91] Боулби, Джон (1907–1990) привязанности. , показавшего неблагоприятное влияние нарушения материнской привязанности на психическое развитие ребенка. Дети, лишенные любви, плохо растут, с трудом развиваются. В настоящее время выделяют сенсорную, когнитивную, социальную и эмоциональную депривации [92] Лангмейер, Й., Матейчик, З. Психическая депривация в детском возрасте. — Прага: Авиценум, 1984. — 334 с. , то есть недостаток или лишение теплых эмоциональных отношений, эмоциональных переживаний (эмоциональная депривация), социальных контактов (социальная депривация), недостаток стимулов, информации, способствующих развитию мышления, памяти, внимания (когнитивная депривация), недостаток ощущений, впечатлений (сенсорная депривация).

Под депривацией понимается лишение чего-то сущностно важного для человека, необходимого для его развития. Выделив различные виды депривации, исследователи упустили из виду духовно-нравственную депривацию, возникающую при отвержении человеком духовного «Я». Человек сам лишает себя основания человечности, человеческой личности при отвержении духовного. Точнее сказать, он утрачивает доступ к своей глубине. «Духовное Я» существует, но обращения к нему нет, как нет и личностного развития. А самоутверждение при этом может быть очень сильным, — в качестве примера можно привести любого из тех, на кого так хотел походить Раскольников…

При нарушении внутреннего диалога доминанта человека фиксируется на «наличном Я», он сфокусирован на себе. При этом может быть как полное эмоциональное принятие «наличного Я», так и негативное эмоциональное отношение к себе, — то, что называют «непринятием себя». В первом случае человек ощущает себя как нечто самоценное. Развивается эгоизм, «Я» — самое главное в мире, самоосуществление, самоутверждение. Здесь возможны различные варианты, например, можно вспомнить Лужина, Ставрогина, Печорина, Свидригайлова, Валковского.

В одном случае наиболее заметна самовлюбленность. По словам Достоевского, «Петр Петрович Лужин, пробившись из ничтожества, болезненно привык любоваться собою, высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине, любовался своим лицом в зеркале» [93] Достоевский, Ф. М. Преступление и наказание // Достоевский, Ф. М. Собр. соч. в 15-ти т. Т. 5. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1989. — С. 289. . Ему свойственно «тщеславие и та степень самоуверенности, которую лучше всего назвать самовлюбленностью» [94] Там же. .

В других на передний план выходит гордое сознание своего превосходства; человек полагает, что все лучшее по праву должно принадлежать ему, что он имеет право распоряжаться другими людьми. Вспоминается современный призыв: «Ты этого достоин!»

Возникает грандиозное, возвеличенное «Я»: от удивительно способного, умного, привлекательного, ловкого до удивительно заботливого, доброго, мудрого, жертвенного, духовного человека. Развиваются так называемые защитные механизмы психики, помогающие сохранять этот образ и не замечать того, чего мы не хотим замечать. В таких случаях человек считает себя достойным, порядочным, самореализовавшимся… Он настаивает на своих правах: «Я жил как надо, я человек порядочный, делал, что мог, зла не творил. Я жил как надо. Мне чужого не надо, своего требую…Конечно, недостатки у меня были, у кого их нет, но я жил честно. Такой уж я человек. Чужого не просил. Хотел выпить — платил деньги, хотел заработать — вкалывал. Да. Я человек такой» [95] Льюис, К. С. Сказание об аде или рае, или Расторжение брака. — М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2011. — 158 с. .

Начинается «победительный путь», и, если человеку все удается, впереди его ожидает скука, пустота, ничто. Со стороны он может казаться процветающим, но это впечатление обманчиво. Мы можем многого достичь, приспосабливаясь, можем прекрасно устроиться «на верхней полке», излучая довольство и уверенность. Однако вытеснение духовных стремлений не проходит бесследно: несмотря на внешнее благополучие, человека съедает внутренняя пустота, тоска, тревога, поскольку, вытесняя духовное, он приближается к небытию.

Во втором случае, в случае непринятия себя, человек ощущает себя как малоценного и совершенно ничтожного. («Ветошка», «я — ничто»). Это — ложное смирение, самоуничижение. Оно довольно быстро может смениться самоутверждением, если только предоставляется такая возможность. Эти мгновенные переходы показаны Ф. М. Достоевским в повести «Двойник». Основная цель и ценность для господина Голядкина — приспособление к окружающему миру, вследствие этого развивается его тревожность и фиксированность на себе, на своем состоянии. Он считает мир и другого враждебным и руководствуется таким представлением в своей жизни. Отсюда возникает болезненная мнительность и подозрительность, с которых и начинается болезнь.

Яков Петрович обращается к доктору. Вступая с ним в беседу, Голядкин ведет себя заискивающе, приниженно, выступает в роли просителя, подчеркивая превосходство врача. Доктор недоволен неожиданным визитом Голядкина, но выслушивает его, пытаясь успокоить: «„Полноте, полноте; что враги! Не нужно врагов поминать! Это совершенно не нужно. Садитесь, садитесь “… Крестьян Иванович с крайне недовольным видом стал шагать из угла в угол. Последовало долгое молчание» [96] Достоевский, Ф. М. Двойник // Достоевский, Ф. М. Бедные люди; Двойник. — М.: Сов. Россия, 1975. — С. 129. .