Елена Луценко - Газлайтинг. Как предать любовь

Но вернемся к проявлениям газлайтинга.

Абьюзер (тот, кто проявляет насилие) также усиливает эффект внушений чередованием игнорирования, идеализации и обесценивания, будучи абсолютно уверенным в том, что дает самое лучшее и намерения у него самые благие. Но всем известно, куда ведут благие намерения…

И не важно, что они полностью противоречат чувствам человека. Это позже намертво закрепляется в основе нарциссического расстройства психики жертвы, неврозах, психопатии, истерии, пограничных расстройств и т. д. Например, я сначала идеализировала своего психоаналитика, а потом полностью обесценила его работу, а когда вернулась с просьбой о помощи и он сказал, что переживал за мой «неожиданный» уход (конечно, это было ожидаемо и он это предвидел), я с восторгом и безмерно хладнокровной улыбкой на лице ответила: «Да-а-а, целая история!». То есть я получила, что хотела, – внимание – но при этом не проявила и капли сочувствия к терапевту, ведь все мои чувства похоронены и уже давно. Есть только одно – тонны боли, которую скрывать уже невозможно. И за это я испытывала хронический стыд.

Но какова цель абьюзера? Неужели он такой плохой человек, что совершает подобные поступки? Цель одна – воплотить в ребенке все те мечты, которые сам не осуществил, и пусть цена этой цели – сам ребенок, а точнее, ребенок как человек, а не дополнительный орган к взрослому. Не было денег? Ребенок должен быть богат. Не было хороших оценок и это ставили в укор? Ребенок должен быть отличником. Не было внимания? Ребенку нужно уделить массу внимания, поэтому быть с ним везде и так, что задушить своим вниманием. А все то, что пожелает сам ребенок, нужно обесценить – это противоречит цели, а цель-то ого-го! Абсолютно непосильная для ребенка.

Главный же конфликт жертвы в итоге складывается из того, что, с одной стороны, перед ним ставят задачу полностью подавить свои чувства и стать идеальным во всем (я была отличницей, к 19 годам получила уже 3 высших образования, закончив школу в 14 лет и не имея никаких близких друзей), а с другой стороны, при малейшей ошибке полностью обесценить весь труд. Например, за проявление слабости (слез от усталости) я получала физические наказания с последующим демонстративным игнорированием за непослушание, после чего я продолжала учиться, учиться, учиться… молчать, молчать, молчать… в страхе, что это может повториться. Как уже можно догадаться, эта книга, в определенной степени, является компенсацией всего того молчания, которое стало невыносимым для меня. Я хочу жить в правда с собой, а пролонгация молчания для меня означает полное отсутствие самоуважения и непризнание своего права на слово и жизнь. И я знаю, что это стоило мне всего.

Сила подсознательный установок как вербальных, так и невербальных крайне высока! Все это уже во взрослой жизни обернулось тем, что:

– Я не могла сдвинуться с места ни в каком деле (даже в том, которое обожала!): автоматически идеализировала свою роль в деле, представляя себя успешной, а потом обесценивала при совершении «непростительной» ошибки, осознавая при этом, что ошибки – это нормальные составляющие любого дела. Как вы понимаете, теория трансерфинга реальности, которую я по сей день люблю, оборачивалась каждый раз против меня.

– Я не могла начать танцевать, о чем всегда мечтала – это выливалось в припадках неконтролируемой ярости: я крушила все в доме, что попадалось под руку. В итоге переехала в квартиру без мебели и посуды.

– Я не могла задержаться даже на любимой работе с хорошими отзывчивыми людьми: меня маниакально преследовала мысль, что я недостаточно хороша. К этому добавлялась маниакальная потребность в сексе, который был для меня не удовольствием, а способом избежать контакта со своей болью. Но я была прекрасной актрисой!

– Я не могла оставаться в близких отношениях с мужчиной, потому что в какой-то момент надо мной брал верх животный страх угрозы жизни, благодаря которому я обесценивала мужчину, как когда-то обесценивали меня, и сваливала.

– Я причиняла себе физические увечья. Например, сдирала кожу на пятках и спине. Думаете, я что-то чувствовала от этого? Нет!!! Это было моим «хобби» по вечерам вместо телевизора и еды.

– От невыговоренности обострялись хронические заболевания, воспалялись лимфатические узлы, давали сбой почки. Я начала бояться саму себя и будто бы хотела выпрыгнуть из своего тела. Но при этом я интуитивно понимала, что не врачи мне нужны, а мне нужно вскрыть еще одну иллюзию ума.

– Я страдала чередующейся булимией с жесткими ограничениями в питании, что позже вылилось в периодические эмоциональные переедания, от которых я полностью так и не избавилась. «Полетел» кишечник, кожа на лице и много чего еще.

– Год я провела в алкогольной зависимости далеко от России, но я даже и не подозревала, что это была именно зависимость! Я это осознала лишь 8 лет спустя. Я могла выпить две бутылки вина и умудряться ходить почти прямо. Это ж сколько нужно было «тренироваться», чтобы так уметь. Но однажды это закончилось потерей сознания, после чего я не пила больше и возненавидела вкус алкоголя. Единственное, что я не пробовала из психотропных веществ – это наркотики. И как вы можете догадаться, меня окружали время от времени «просветленные мира сего», которые внушали, что через наркотики я познаю расширенное состояние сознания… Не исключаю, что определенные вещества расширяют сознание, но это могло бы стать именно для меня концом всего.

– Мой первый сексуальный опыт произошел также в состоянии абсолютного алкогольного опьянения, что я до сих пор не помню, где это было, с кем и как я вообще добралась до дома. К слову, я мечтала именно о таком первом разе! Почему? Чтобы не чувствовать. Ведь чувствовать я могла только боль, которую везде подсознательно искала.

– У меня было 3 эпизода сексуального насилия (а может и больше, эти три я просто помню), в одном из которых с применением холодного оружия. И я совершенно согласна с теми, кто говорит, что жертва сама этого хочет. Так и есть, только хочет она этого бессознательно, не понимая, что делает. Я ведь это воспринимала как «острые ощущения», а не как насилие. Например, когда пошла кровь, я улыбалась и смеялась, поглаживая насильника по плечу, а тот, кто совершил насильственные действия, мыл руки и говорил, что так бывает – ничего особенного. «Прозрела» я уже сильно позже, потратив сотни тысяч рублей на часы терапии, гипноза, психоанализа, биоэнергетики, йоги, медитаций и т. д. К слову, когда я рассказала об этом в семье, никто не захотел понять, почему я попала в такую ситуацию. Я получила только ответ: «Да, мужики козлы!» и «Надеюсь, ты не собираешься снова думать о суициде?». Правда только в том, что не мужики козлы, а в голове у меня какая-то, мягко говоря, странная программа. Разве может человек, воспитанной в любви, довести себя до такого? Не стоит себя обманывать.