Александр Донцов - Феномен зависти. Homo invidens?

Справедливости ради замечу, технологии толкования эмоциональных концептов – так современные филологи именуют устойчивые образно-понятийные обозначения эмоциональных состояний человека – предмет оживленных дискуссий в лингвистике. Для примера приведу два так называемых прототипных описания зависти, целью которых является выработка предельно упрощенной, формульной схемы семантической трактовки явления. По мнению А. Вежбицкой, «Х испытывает зависть. = Иногда человек думает что-то вроде этого: «что-то хорошее происходит с другим человеком, это не происходит со мной, я хочу, чтобы вещи вроде этого происходили со мной», из-за этого этот человек испытывает какие-то плохие чувства. Х чувствует что-то вроде этого» [17] Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997. С. 216. . Согласно Ю.Д. Апресяну, «Х завидует Z-y Y-a = X не имеет Z-a, и Y имеет Z, и X испытывает отрицательную эмоцию, каузируемую желанием, чтобы Y не имел Z» [18] Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. Т. 1. М., 1995. С. 107. . Подобные семантические примитивы, возможно, филологически достаточны для объяснения ведущего значения слова, но слишком формальны для понимания его психологических нюансов. Ведь зависть – предмет не только и не столько формально-логической констатации (наличие таких-то признаков позволяет заключить о таком-то свойстве), сколько эмоциональной оценки личности. Вслух или безмолвно произнеся «Он завидует» или «Я позавидовал», мы, разумеется, делаем некое умозаключение, но в еще большей степени ставим диагноз, имеющий серьезные последствия для межличностных отношений и самочувствия.

Удержусь от пересказа взаимных претензий психологов и лингвистов в трактовке душевных волнений. Важно, что в их дебатах [19] См. специальный выпуск журнала «Social Science Information», 2009, т. 48, посвященный языку эмоций. активно звучит призыв к междисциплинарной кооперации в исследовании эмоций, и этот призыв, кажется, услышан обеими сторонами. Так, тщательный анализ дефиниций ряда ведущих эмоций (страх, радость, печаль, гнев) в русско– и немецкоязычных филологических и психологических словарях и энциклопедиях выполнен лингвистом Н.А. Красавским. Им же предложена развернутая система 12 семантических параметров, использование которых могло бы упорядочить и обогатить смысловую интерпретацию номинаций эмоций [20] Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. М., 2008. С. 160–161. . Своеобразным ответом на это предложение является модель восьми измерений эмоций, предложенная психологом [21] Cochrane T. Huit dimensions pour les emotions // Social Science Information. Vol. 48. 2009. . И это лишь два случайных примера. И все же, поскольку систематизированное психологически и филологически осмысленное толкование эмоций, равно как и других ипостасей человека – интеллекта и воли например, – дело неблизкого будущего, вернемся к зависти и откроем, наконец, «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля. Завистью в нем названо «свойство того, кто завидует, досада по чужом добре или благе, нежелание добра другому, а одному лишь себе». Далее в качестве иллюстрации следует ряд поговорок: зависть прежде нас родилась; где счастье, там и зависть; злой плачет от зависти, добрый от радости; сытый волк смирнее завистливого человека и др. Завидовать, читаем здесь же, – «досадовать на чужую удачу, счастье; болеть чужим здоровьем; жалеть, что у самого нет того, что есть у другого».

Какова же, по Далю, клиническая картина этой страстной болезни или болезненной страсти? Ведь и лексически, и психологически страсть и страдание – ближайшие родственники. Обратим внимание как на прямые, так и на косвенные характеристики зависти, здесь – на те слова, раскрывая значение которых Владимир Иванович о ней вспоминает. Во-первых , от зависти можно изводиться, т. е. томиться, терзаясь чем-нибудь, терять силы и даже хиреть. Во-вторых , терзания эти обгладывают, огрызают, объедают человека, как собака мосол, а зайцы – яблони зимой. Во времена В.И. Даля алчного завистника на Вологодской земле называли огломызда. Отсюда глаголы «огломыздить» или «огломыздиться» – стоять, ждать, тереться с жадностью, с завистью, выжидая подачки. Напасти завистника на этом не завершаются, его, в-третьих , начинает есть ржа(ржавчина): страсти тлят сердце, как ржа железо; железо ржа съедает, а завистливый от зависти погибает.

Сомнительным утешением может служить сопровождающий погибель световой эффект – зарево, огненный отблеск на небосклоне от пожара и огней на земле. Согласно Далю, зарный, подобный зареву, зарнице, огненный, пылкий, страстный до чего-либо, жадный одновременно означает завистливый. Он больно зарен на деньги, в соответствии с разъяснением автора, горяч, неудержимо жаден, падок на корысть, завистлив, склонен к стяжанию. Зари– сильное желание, страсть, задор, соревнование, зависть. Давно я зарился на рысачка твоего. Не зазаривайся на чужое добро. Приводить в зари – распалять, поджигать. Итак, в-четвертых , зависть сродни пожару, который, известно, умножает силы, но может и извести погорельца. Особенно если учесть, пожар этот очень глубокого, внутреннего, утробного залегания. Утроба же, по Далю, не только чрево, живот, брюхо, но и вообще нечто внутреннее, сокрытое, в том числе сердце и душа. В Новгороде возглас: «Прости, моя утроба, утробушка», означал обращение к родному, близкому, дорогому, болезному человеку. Не стерпела утроба моя, зло меня взяло. Волк по утробе вор, а человек – по зависти.

В-пятых , зависть плотно связана с корыстью– страстью к приобретению, к поживе, жадностью к деньгам, к богатству, падкостью на барыши, любостяжанием. Корысть рождает зависть. В то же время: зависти по корысти, а корысть от зависти. Что из них причина, а что – следствие не суть важно, поскольку корыстится на что-либо – завидовать, завистливо смотреть. Конечно, поедание глазами не столько питает, сколько распаляет утробу. Обладать взором можно и ускользнувшей добычей. Русский язык это четко фиксирует, а Даль – зорко подмечает. Поэтому – в зависти нет корысти (здесь, думаю, в значении реального барыша). И еще – не из корысти собака кусает, из лихости. Следует, видимо, понимать: не все, что удалось покусать, сможешь проглотить. Эти языковые нюансы придают зависти оттенок некой ненасыщаемой ущербности, слепой всепоглощающей ревности, умножающей не любовь, а мучения. Ревность, в-шестых , оказывается чертой зависти. Ревновать кому, чему, пишет Даль, значит соревновать, подражать, последовать или стремиться как бы взапуски, не уступая. Его гложет ревность по чужим удачам – он завидует, досадует на больший успех другого. Горячее усердие, старание здесь всецело направлены на компенсацию собственной незначительности перед лицом чужого превосходства.