Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

Под сертификатом обычно понимают письменное заключение эксперта, включающее также свидетельство о происхождении объекта. Есть настолько изысканно составленные коллекции, что факт происхождения какой-нибудь картины из этой коллекции ставит ее как бы выше всяких подозрений.

И вот фальсификаторы пытаются создать своим липовым подлинникам столь же «подлинную» достоверность путем поддельных экспертиз и сертификатов. Так, некий Гюллуа, подделывая дюжинами картины Э. Будена, придумал для их реализации своеобразный сертификат. На обороте большинства из них было написано что-либо вроде «Моему старому приятелю Гюллуа преданный ему Буден». И подпись, и сертификат разом!

Мы описали становление фальшивого «шедевра», но сколько «бросовых» фальшивок наводняют мир! Существует буквально промышленность подделок самого низкого сорта. Ближневосточные стеклянные изделия имитируют в Париже, лиможскую эмаль — в Венеции, французский фаянс — в Англии.

Но на фоне всей массы рядовых фальшивок возвышаются «великие» фальсификаторы, чьи темные дела вызывали волнения и ажиотаж в художественном мире, герои громких процессов, нередко колебавших устои художественного рынка. О них мы и расскажем нашим читателям.

В 1866 году в Париже проводился аукцион, на котором шло с молотка собрание произведений искусства господина де Ноливо — собирателя и агента многих парижских коллекционеров, Особое внимание завсегдатаев подобных аукционов — антикваров, коллекционеров и их агентов — привлекал превосходный бюст, созданный неизвестным итальянским скульптором эпохи Ренессанса. Это был бюст пожилого мужчины в одеянии итальянского ученого той эпохи. Высокий лоб прекрасной лепки, умные, пытливые и в то же время как бы вопрошающие и скорбные глаза с припухшими веками и приподнятыми к переносице бровями, очень характерное лицо, отмеченное яркой, неповторимой индивидуальностью — все говорило о незаурядной личности изображенного. С тыльной стороны, внизу виднелась выдавленная надпись: HIER mus BENIVIENI.

Широкой публике надпись мало о чем говорила, но для историков итальянской культуры это было имя Джироламо Бенивьени, друга Савонаролы и последователя Петрарки, автора сонетов и философских трактатов. Этот портрет хорошо знали все парижские ученые, критики, антиквары и любители искусства. Не один из них завидовал его владельцу, господину де Ноливо, который в 1864 году привез его из Флоренции, купив такую ценнейшую, как считалось, вещь у местного антиквара Джованни Фреппа за смехотворную цену в 700 франков. И вот теперь, по воле Провидения, все собрание господина де Ноливо шло с молотка…

За тринадцать тысяч девятьсот двенадцать франков «Портрет Бенивьени» был куплен одним из участников аукциона, которого знал «весь Париж» — Генеральным директором Императорских музеев графом де Ньеверкерком. Он был доволен: ведь благодаря такому приобретению, как тогда считалось, Лувр обогатился еще одним первоклассным произведением итальянского искусства.

Через некоторое время «Джироламо Бенивьени» был выставлен в одном из парадных залов Лувра рядом с произведениями крупнейших мастеров итальянской скульптуры эпохи Возрождения. В том, что это действительно подлинная оригинальная работа выдающегося, увы! неизвестного мастера XV–XVI веков, не возникало ни малейшего сомнения. Многие знатоки и любители искусства познакомились с портретом Бенивьени еще в доме де Ноливо, широко открытом для художественного и артистического Парижа, или же летом прошлого, 1865 года на выставке старинного искусства во Дворце промышленности. Установленный на самом почетном месте, посередине большого зала, бюст привлекал к себе всеобщее внимание. Рецензенты парижских газет и журналов были единодушны в похвалах. Известный историк искусства Ренессанса Поль Манц поместил в «Gazette des beaux arts» пространный отзыв о выставке, на которой он особо выделил портрет флорентийского поэта, как произведение несомненной подлинности и высоких художественных достоинств. Иностранные журналы опубликовали сообщения своих парижских корреспондентов и фотографии скульптуры. Успех портрета еще более упрочил известность де Ноливо как антиквара безупречной репутации и собирателя с точным глазом и интуицией истинного знатока.

Многие строили догадки относительно возможного автора «Бенивьени». Назывались имена едва ли не всех крупных итальянских ваятелей XV века — Донателло и Вероккио, Мино да Фьезоли и Антонио Росселино. Но на портрете изображен пожилой человек, а все эти художники умерли значительно раньше, чем Бенивьени достиг хотя бы пятидесяти лет. Поль Манц называл имя живописца Лоренцо ди Креди, дружившего, по свидетельству одного из биографов художника, с Бенивьени. Однако не было никаких данных, что этот бюст исполнил именно он, да и вообще было неизвестно, занимался ли он когда-нибудь скульптурой. Решение вопроса затруднялось и тем, что до нашего времени не дошло ни одного изображения Бенивьени: как поэт и философ он не принадлежал к звездам первой величины, и имя его еще при жизни затерялось среди громких имен более знаменитых современников.

После первых недель шумного успеха «Бенивьени» наступило некоторое отрезвление. Трудно сказать, кто первый пустил этот тревожный слух. Казалось бы, к этому не было никаких поводов, а слухи, между тем, ширились и проникали далеко за границы узкого круга искусствоведов и музейных работников. Все больше людей начали поговаривать о том, что «Портрет Бенивьени» — фальшивка. Вскоре эти слухи обрели под собой весьма прочное основание. В декабре 1867 года в «Chronique des Arts» появилось сообщение из Флоренции: антиквар Джованни Фреппа заверяет, что бюст Бенивьени исполнен по его заказу в 1864 году итальянским скульптором Джованни Бастиниани и что он, Фреппа, заплатил ему за работу 350 франков. Моделью послужил рабочий табачной фабрики Джузеппе Бонаюти. При продаже скульптуры г-ну де Ноливо антиквар якобы и не пытался убедить покупателя, что это скульптура XV века; хотя, с другой стороны, и не сказал ничего о ее подлинном авторе.

На такое заявление граф де Ньеверкерк заявил, что утверждение синьора Фреппы — ложь и злобная клевета итальянских националистов, не желающих смириться с тем очевидным фактом, что выдающимся памятником итальянского искусства владеет французский музей. Журналисты охотно подхватили эту удобную версию и на все лады начали трубить, что выпад Фреппа не что иное, как хитрая интрига и акт мести итальянских торговцев древностями, что де Ноливо, дескать, обещал при перепродаже «Бенивьени» доплатить Фреппа тысячу франков, но не сдержал слова, а тот разозлился. Правда, «Gazette des beaux arts» осторожно обмолвилась, что слова флорентийского антиквара заслуживают если не полного доверия, то, во всяком случае, проверки. Но большинство пребывало в уверенности, что портрет Джироламо Бенивьени исполнен рукой выдающегося скульптора эпохи итальянского Возрождения.