Виктор Кандыба - Чудотворцы и чудеса. Энциклопедия сверхвозможностей человека

В воротах «храма» стремящаяся внутрь толпа создала дикую давку, одни падали, другие шли буквально по ним. Сколько было изувеченных и убитых, я не знаю, но число жертв должно было быть велико. Когда носилки на длинных шестах вонзались в толпу сбившихся у входа в «храм» людей, слышались дикие крики раненых, среди которых было много женщин.

Почетный караул «избранных» к этому времени пришел уже в полное неистовство. Они кружились в толпе, и, нанося крисами удары друг другу и зрителям, продолжали выделывать странные пируэты вокруг мечей, рукоятки которых были в земле, а острие — против груди танцующего.

Через несколько минут процессия исчезла в «храме». Несколько окровавленных участников почетного караула служители увели, а лежащих на земле окропили водой из тыквенных сосудов. Визг труб и грохот барабанов достиг предела. Дикие звуки их еще держались некоторое время, затем резко оборвались.

Участники «танца криса», еще способные идти самостоятельно, пошатываясь, направились к «храму», другим помогали служители. Некоторых пришлось нести. Когда последний человек исчез в «храме», было уже темно.

Нет смысла анализировать этот обряд иначе, как с точки зрения его эмоционального воздействия на участников. Только тот, кто принимал в нем участие, имеет, вероятно, полное представление о своей реакции. Но мои друзья на Бали, хорошо знающие страну, говорили, что на острове очень мало душевнобольных и вероятная причина этому — эти танцы.

Не знаю, насколько это справедливо. Но это зрелище так сильно подействовало на меня, хотя я был всего лишь зрителем, что я уверен в том, что один сеанс «танца криса» может либо излечить, либо убить неврастеника или просто психически неуравновешенного человека.

Странствуя по белу свету более 20 лет и будучи одарен большим любопытством, я часто наблюдал знахарей со стороны. Одни из наблюдений были просто интересны, другие — поражали, третьи — вызывали странное ощущение, как будто я на мгновение приоткрыл покрывало неведомого и взглянул на что-то запретное для глаз цивилизованного человека.

Знахарь — это экономический паразит. Какие бы функции в своем племени он ни выполнял, его работа не имеет ничего общего с добыванием пищи. Соплеменники верят ему и нуждаются в его помощи так же, как мы нуждаемся в помощи современного врача. Знахаря вознаграждают, он получает престиж и подарки — предметы первой необходимости, потому что признан общиной необходимым для ее жизни.

Его уважают главным образом из-за того, что его силы вызывают страх. Обычно он — самый мудрый человек в деревне, врач и советник для своих пациентов.

Чтобы стать знахарем, нужно пройти через множество испытаний; я не знаю ни одного племени, которое не подвергало бы испытанию своих будущих знахарей. Некоторые племена не особенно придирчивы и считают даже незначительное отклонение от психических и физических норм у испытуемого достаточным признаком его контакта с духами. Однако у большинства племен существуют жесткие испытательные ритуалы.

В долине Убанги в Бельгийском Конго, в небольшой деревне Кефуса я был свидетелем церемонии посвящения мальчиков в ученики нгомбо. Церемония требовала огромной физической выносливости. Происходила она рано утром в пальмовой роще, за которой начинались джунгли.

Нгомбо ятсексук — главный колдун — появился из рощи, восседая на плечах двух туземцев. Его окружало человек десять рядовых колдунов, которые прыгали и визжали, будто безумные. Процессия прошла мимо нас, и я заметил, что женщин в ней не было.

Мужчины танцевали, образовав круг, в центре которого был нгомбо. Затем в круг вступил лемба — глава деревни — и обратился к окружающим. Казалось, он задает вопросы, и хор ревущих голосов отвечает ему.

Это происходило возле длинной хижины, крытой травой. Из темноты появились мальчики — их было восемь. У входа в хижину развели костер и набросали в него зеленых веток, чтобы было больше дыма. Мальчики вошли в хижину друг за другом и оставались там минут 20. Затем они стали выходить оттуда, шатаясь и кашляя от дыма, едва не задохнувшись. Мужчины, ждавшие их снаружи, бросились к ним, раздавая пинки направо и налево, и принялись загонять обратно в хижину. Через короткий промежуток времени несколько мужчин вошли в хижину и вытащили оттуда мальчиков. Большинство из них было в полусознании, а некоторые — в обмороке, и их нужно было вынести на открытое место.

Четыре барабанщика, выстроившись в ряд позади мальчиков, или в там-тамы все сильнее и сильнее. Очевидно, непрерывный грохот привел мальчиков в чувство: один за другим они садились, протирая глаза. Как только они приходили в себя, их тут же загоняли обратно в хижину. Это продолжалось около двух часов. Мальчиков вталкивали в наполненную дымом хижину и вытаскивали, когда они уже совсем задыхались. Наконец, уже на рассвете, их построили в ряд и повели к реке, до которой было около четырех миль. Их привели к высокому конусообразному холму, и я с ужасом понял, что это будет за испытание. Холм представлял собой жилище муравьев. Эти муравьи, в полдюйма величиной, считаются самыми страшными и прожорливыми насекомыми Африки. Мальчики вошли в реку, и каждому из них на голову положили по куску, отломанному от муравейника. Чтобы они не могли смахнуть с себя муравьев, их заставили держать в обеих руках по камню.

Как только муравьи расползались по телу, мальчику разрешалось подняться по реке туда, где под деревом сидел один из знахарей деревни. В каждой руке он держал по мачете. В зубах у него была зажата стрела. Проверив мальчика, колдун замахивался на него одним из мечете, и тот поворачивался и бежал обратно вдоль реки. Потом ему разрешалось прыгнуть в воду, чтобы избавиться от муравьев. В заключение церемонии испытуемым, лица и шеи которых раздулись от укусов муравьев, вручалось красное перо длиннохвостого попугая, по-видимому, знак посвящения.

Такое тяжелое испытание преследует, вероятно, двойную цель: во-первых, необходимо проверить кандидата, чтобы выяснить, подходит ли он для совершения таинственных, а зачастую и страшных ритуалов знахарства, и, во-вторых — произвести впечатление на жителей деревни могуществом знахаря, с тем чтобы они уважали его.

В отношениях с членами своего племени знахарь использует психологические механизмы, существовавшие за сотни, а может быть и тысячи, лет до современных психологов. Они используют механизмы психологического воздействия, которые не зависят ни от этнических обычаев, ни от языка, ни от географического района. Общие представления о психике человека можно встретить в различных вариантах по всему свету. Очевидно, в их основе лежат единые черты человеческого характера.